Команда двигалась назад медленнее, чем к Маяку. Отсутствие опыта старались компенсировать повышенным вниманием и осторожностью. Но в какой-то момент Ватсон не удержался и покатился с пригорка вниз, грохоча амуницией. Здесь, возле ржавых линий узкоколейки, Сан Саныч приказал устроить привал, осмотреть лежащий в рюкзаке рыжего груз, а заодно перекусить.

Когда к ним неожиданно вышел уже знакомый Гурееву растрепанный мужчина, у Василия промелькнула мысль о роли случая в жизни человека, а также о том, что пора исправлять ошибки.

Откуда он мог знать, что тоже является лишь слагаемым в чьем-то уравнении?

Новосибирская аномальная Зона

17—18 июля 2016 года

Две тоненькие, прочные пластинки висели друг от друга на расстоянии спички, но ни сдавить, ни разъединить их никак не удавалось. Громов бросил пластинки под ноги, и те забились в дробном стуке, издавая надсадное гудение. Потом прозвучал сухой щелчок, и пластинки вновь замерли на месте, отливающие синевой на похожей на пластик поверхности. Словно кончился завод, как у механической игрушки.

Руслан отвернулся и с тоской посмотрел на виднеющиеся за деревьями вешки по ту сторону замерзшего луга. Так и не получилось у него пробиться к дороге. Пытался обойти полосу холода стороной, но чуть не попал в притаившийся в тени широкого дуба гравиконцентрат, который изогнул мощное дерево дугой. Пытался обойти с другой стороны, сквозь лес, но пришлось повернуть назад – с каждым шагом голову будто сдавливало раскаленным обручем, до зубовного скрежета и цветных пятен перед глазами. Вконец обессилев, пилот сдался, напоследок со всей злобой метнув камень в морозный барьер.

Камень пролетел по высокой дуге и упал вдалеке, тут же покрывшись льдом. Громов, наблюдающий за его полетом, лишь горестно вздохнул. Кинул еще один камень для подтверждения увиденного.

На высоте нескольких метров над землей линии холода не было. Видимо, именно так ученые проходили этот участок на «калоше», попросту поднимались над ловушкой. Увы, Громов летать не умел и не мог перемахнуть невидимую преграду. Вроде бы возникла дурацкая идея про огромные ходули, но Руслан сразу представил, как замерзают деревянные «ноги», как ломаются, как он летит вниз, в объятия абсолютного холода.

Еще один путь наружу оказался закрыт. И вот теперь, уставший, с болящим телом и отмороженными в пик июльской жары руками, пилот сидел на пеньке перед найденным артефактом и пытался побороть приступ черной депрессии.

Громов пнул штуковину, и та отлетела в сторону, возмущенно гудя. Вытащил почти пустую флягу, потряс ее и сделал маленький глоток, смочил губы.

Солнце повисло в первой вечерней четверти, пора было двигаться в лагерь. А там Илья. Будет смотреть, спрашивать. Или просто молчать и смотреть отстраненно. Ему нужно будет что-то сказать. Отмолчаться не выйдет, обязательно придется что-то говорить. А что ни говори, все невесело. До вешек не добрался, выход из Зоны не нашел. А еще нужно успеть до темноты в поселок, постараться найти еды. А в поселке страшно до оторопи, но других вариантов нет.

– Вперед, пилот, – Руслан с трудом поднялся, доковылял до затихшего артефакта, подхватил его и засунул в сумку. На плохо гнущихся ногах потопал на юго-восток, пытаясь определить более точное направление.

Вскоре вышел к узкоколейке. Ветер немного разогнал серую дождливую хмарь, и в прорехах показалось синее вечернее небо. Ботинки сбивали с клевера лохматые бутоны, постукивали в сумке инопланетные находки. Громов обошел разросшийся куст, свернул вслед за рельсами. И замер, удивленно охнув.

Их было трое. Одетые в серые «горки» без знаков различия и дорогие разгрузочные платформы с кучей прикрепленных подсумков. Все трое коротко стрижены и гладко выбриты, с одинаковыми поджарыми фигурами. Сидели прямо на рельсах, в руках самоподогревающиеся банки из армейского рациона и складные ложки. За их спинами, на траве, сложенные пирамидой, стояли небольшие пятидесятилитровые рюкзаки с отстегнутыми клапанами. Рядом, выложенные рядком, – несколько артефактов. И кое-что еще, на что ошеломленный Руслан сразу не обратил внимания.

На появление пилота люди отреагировали на удивление сдержанно. Лишь один выронил банку и схватился за что-то, лежащее за спиной. Второй, выглядящий старше своих товарищей, жестом остановил его. А третий, с почти неразличимыми светлыми бровями, лишь напряженно улыбнулся Громову, обшаривая пилота взглядом с ног до головы.

– Привет, – протянул тот, который постарше, медленно отставляя банку в сторону. – Ты кто?

– Братишки! – не в силах сдерживаться, воскликнул Руслан, делая шаг вперед и разводя в стороны руки. – Родные! Как я рад вас видеть!

Сталкеры, или кем бы ни были эти люди, обменялись быстрыми взглядами, «старший» еле заметно мотнул головой. После этого рыжий поднялся, все так же скалясь, сделал приглашающий жест.

– А мы-то как рады тебя видеть, старичок, – сказал он. – Проходи, не стесняйся.

Громов счастливо закивал, прошел немного вперед и опустился на рельсу, напротив «старшего». Взгляд пилота сам собой опустился к перевернутой банке с едой, из которой вытекал густой, исходящий паром гороховый суп.

В желудке требовательно заурчало.

Пока рыжий садился рядом, а «старший» с интересом разглядывал Руслана, третий сталкер наконец убрал руку из-за спины, встал и отошел к рюкзакам.

– Кирилл, захвати гостю баночку, – через плечо крикнул ему «старший». Потом вновь посмотрел своими внимательными глазами цвета серой стали на возбужденного Громова, спросил: – Так как ты сюда попал?

– Я… – начал было Руслан, но рыжий успел раньше:

– По ходу, институтский, – и щелкнул ногтем по нарукавной нашивке громовской куртки.

Подошедший с банкой сталкер протянул Руслану банку с едой. Отчего-то встречаться с пилотом взглядом он не хотел. Сунул банку и угрюмо отошел обратно.

– Мы…

– Ты поешь пока, поешь, – заботливо сказал «старший», улыбнувшись. – А то вид будто с креста сняли.

Громов не стал ломаться. Рассказать им все он успеет, а желудок настолько свело от голода, что мочи ждать нет. Сначала поесть, а там уж и разговоры.

Руслан пальцами нащупал кнопку на дне банки, с хрустом проломил тонкую защитную мембрану. Где-то там, под прочным покрытием, химические реагенты принялись нагревать содержимое.

– Мы в аварию попали, – пояснил Громов. – Мужики, помогите нам, пожалуйста!

Он краем глаза заметил, как при обращении «мужики» у рыжего дрогнула улыбка. Громов внутренне выругался – в среде сталкеров каждый второй знаком с тюрьмой не понаслышке, подобные обращения для них имели свой глубокий смысл. Нужно быть внимательнее.

– Братишки, – голос Руслана сделался просящим, заискивающим, но он ничего не мог с собой поделать. – Помогите, иначе нам хана. У друга спина перебита, ни аптечки, ни еды нет. Если поможете, я в долгу не останусь… О!