Я заколотил по стеклянной двери на террасу:

– Тина! Элис! Помогите!..

Постарался убрать отчаяние из голоса, унять панику.

Целую вечность никто не приходил. Я сидел на краю кровати. В комнате было безупречно прибрано – даже украшения Тины аккуратно висели на зеркале. В конце концов со стороны гостиной послышалась возня, и вошла Элис, оставив дверь за собой незапертой.

– Пол, что, черт побери, происходит?!

На Элис было шелковистое, подчеркивающее грудь платье, волосы забраны в хвост. Я протянул к ней руки.

– Эндрю держит меня за преступника! Совсем сдурел! Как будто я опасен, как будто зарежу кого-то! Хотя я так зол, что и вправду могу его убить!

Она отодвинулась.

– Я идиот, – продолжал я, стараясь говорить спокойнее. – Знаю, не надо было сбегать. Это безумие.

Ее лоб прорезали морщины.

– Да. И теперь все ведут себя так, как будто ты виноват в… не знаю… О чем ты только думал? Почему убежал?

Что я должен был ответить? Боялся, что Эндрю, или Гаврас, или оба, хотят меня подставить? Хотел разыскать ее? Или настоящую правду – что я всегда убегаю? Так я поступил с Флорри, Саффрон и остальными женщинами, всеми до единой. Поэтому я и жил в чужой квартире, по чужому расписанию, мечась с одной работы на другую, от одних отношений к другим, в надежде, что если не останавливаться, то ты никогда ни в чем не виноват…

Я снова сел на кровать и посмотрел вниз на руки.

– Не знаю… Я боюсь Эндрю. Он говорил что-то очень странное про изнасилование, как будто я к нему причастен. И теперь я думаю, что испугался не зря – он гонялся за мной по поселку, привез сюда, запер, как преступника…

– Не сходи с ума! Если тебе нечего скрывать, то и бояться нечего. Никто не собирается тебя несправедливо арестовывать и никто ничего не выдумывает.

– Эндрю ненавидит меня из-за Флорри. Он кричал на меня, говорил, что я ее убил. – Я прижал руку к груди и посмотрел на Элис. – Я не знал, что она такая ранимая! Конечно, я раскаиваюсь! Знай я, вел бы себя иначе. Но она совершила самоубийство не из-за меня!

На губах Элис появилась легкая улыбка. Она сняла с зеркала ожерелье и, не глядя на меня, провела по нему пальцами.

– Ты же так не думаешь? – допытывался я. – Это же не так?

Она опустила ожерелье горкой в ладонь и небрежно ответила:

– Чего ты от меня хочешь? Чтобы я солгала?

– Нет, я хочу правды.

– Ну тогда – да. Я действительно виню тебя в смерти Флорри.

– Элис…

Она кинула ожерелье на комод и повернулась ко мне.

– Ты знал, что она ранимая! Я тебе об этом сказала! На ее дне рождения. Я предупреждала, что она помешалась на тебе. Не помнишь? В саду, в баре. Я напустилась на тебя, умоляла или любить ее, или оставить в покое. Я смотрела тебе в глаза! Сказала, что убью тебя, если ты причинишь ей боль!

– Во что ты была одета?

– Бога ради, Пол! Как у тебя язык поворачивается! Не знаю. Черное платье. Я тогда была полнее. Кожа не совсем чистая. Наверное, не сверкала сиськами. Потому и не помнишь – не зацепила. Господи, лучше бы зацепила: может, трахнул бы меня и бросил Флорри прямо тогда, а не две недели спустя, когда уже с нею переспал и смешал с дерьмом!

Теперь я в самом деле припоминал. Невысокая толстуха в баре, сыпящая высокопарными фразами. Но Флорри – точно – ждала, пока я принесу бокал, а приятели смеялись в углу, глядя, как я пытаюсь вырваться от Элис. Если бы я знал, что это была Элис! Если бы знал, что знаю сейчас! Но я не знал. Та девушка ничуть не походила на женщину, стоящую здесь передо мной.

Я снова протянул руки, отчаянно желая, чтобы она подошла.

– Прости, Элис! Прости, умоляю! Если бы я только мог все переиграть!.. Я был молод, незрел. Я причинил много горя, я знаю. Но это не причина обходиться со мной как с преступником!

Элис помедлила и села рядом. Ее голос снова стал ровным.

– В ту ночь в «Гиоргио», десять лет назад, ты говорил ужасные вещи. Наверное, поэтому Эндрю так зол. Здесь, в Греции, все как будто снова вернулось.

– Что я говорил?

– Спросил про Флорри.

– Откуда мне было знать, что она умерла?! Нельзя же меня за это винить!

– Пол! – Она обхватила мое лицо руками и заглянула в глаза. – Ты сказал: «Как сестренка? Все еще надеется охомутать мужика? Такой же ноль в постели?» – Она отпустила мое лицо, как будто увидела достаточно. – Никогда не забуду…

– Прости! Как я мог?! Прости, ради бога! Пожалуйста!

– Мы сидели, отчаянно притворяясь, что все в порядке. Гарри только что умер. Я была сама не своя. Эндрю из кожи вон лез, чтобы меня отвлечь. И вдруг появляешься ты, заполняешь собой весь ресторан – такой бестактный, хамоватый! Ты представления не имел, что натворил. Причинил столько боли и даже не подозревал! Ничегошеньки не чувствовал! Потому я и убежала из ресторана. Мне не надо было пить, не надо было садиться за руль… – Она слабо всхлипнула. – Ничего не почувствовал… Наплевал…

Я взял ее ладонь, прижал к губам и попытался удержать. Глаза заволокло слезами.

– Прости, прости! – повторял я. – Я изменюсь! Я чувствую, теперь чувствую!..

Она вырвала руку и покачала головой.

– Остальные поехали в порт. Но Гаврас здесь. Попросил тебя позвать. Ждет снаружи.

Вечерело. Гаврас в одиночестве сидел за столом на террасе. Комары вились в столбе света из кухни.

– А, мистер Моррис! – произнес он. – Говорят, вы поспешили сегодня нас покинуть. Можно подумать, что хотели избежать вопросов. Но, наверное, вам просто наскучило наше общество? И тем не менее день выдался хлопотный, полный открытий… Я благодарен мистеру Хопкинсу, что он позаботился о вашем возвращении.

Я сел напротив.

– Пожалуйста, давайте покончим с этим! Я отвечу на любые ваши вопросы. Скажу правду. – Я с мольбой посмотрел на Элис, которая стояла у кухонной двери. – Я хочу все исправить!

– Хорошо, – отозвался Гаврас. – Итак, с удовольствием послушаю вот о чем…

На столе лежал кожаный портфель. Лейтенант аккуратно извлек из него папку для бумаг и открыл на коленях. Положил передо мной фотографию.

– Вы раньше видели эту женщину?

Лора Крэтчет, снимок на фоне белой стены. Полные ненакрашеные губы, глаза без обильной подводки, словно обнаженные.

– Да, видел. Это Лора Крэтчет.

– Когда вы впервые с ней встретились?

– Она была в моем автобусе, но мы не разговаривали. Я просто перехватил ее взгляд.

– Перехватили взгляд? То есть вы проявили друг к другу интерес?

– Нет, я не это имею в виду. Улыбнулись, и все. Не помню почему.