Эндрю, в свою очередь, приводит примеры моей вороватости – не только про мелочь, которую я украл в «Цирцее», но и зажигалку «Диптик», которую прикарманил у него дома, и первое издание «Досье на Рейчел» Мартина Эмиса (вообще-то, это был подарок), которое я потом «продал на рынке», и презент хозяйке дома, который они с Тиной принесли для Элис, а я забрал для матери. Они свели все факты воедино. Только Элис знала про Эмиса; только Тина могла подловить меня на краже мыла.

Еще болезненнее – подробности моих «сексуальных аппетитов». Фиби детально описала случаи, когда я вызвал у нее «чувство неловкости». Она включает эпизод с диетической колой, в котором, когда мы упали в бассейн, я якобы «лапал» ее за грудь. А также многочисленные случаи, когда я за ней подглядывал или «раздевал» глазами, включая тот момент в самом начале, когда смотрел на нее в приоткрытую дверь спальни. В качестве доказательства используется мобильный телефон Эндрю. Когда Каралла первый раз мне об этом сказала, я не понял. А потом припомнил ту фотографию, где я смотрю на Дейзи на пляже. И подумал, что, наверное, есть и другие.

Одна подробность особенно уязвляет: дополнение от Тины, которая утверждает, что в день, когда мы остались в доме одни, я открыто к ней приставал. А на следующий день вел себя «пугающе напористо». Нечестно! Я тогда просто ей посочувствовал…

Сначала я много думал о мелочах, которые способны круто изменить жизнь. Если бы не шел дождь, если бы я не завернул в книжный, если бы меня не проигнорировала девчонка на кассе… А не так давно понял, что дело не только в судьбе, хотя она тоже играет свою роль, как декорации на сцене. Заманивают нас в ловушку мелочи внутри нас, наши склонности и привычки, наши пороки. По ночам я по новой чувствую силу ненависти Эндрю. Та встреча на Чаринг-Кросс-роуд не была случайной. Он знал, где меня искать, заранее спланировал. А если бы не наткнулся на меня там, нашел бы где-нибудь еще. И это не из-за него, а из-за меня, моей жестокости по отношению к Флорри. Мое собственное поведение непременно загнало бы меня в ловушку, это был только вопрос времени. Бедная Флорри! Милая девочка, которой лучше бы никогда меня не встречать и чью жизнь я погубил… Одно я понял – нечаянная жестокость может оставить шрам на всю жизнь.

Я действительно заслужил обвинение в ее смерти – хотя и сижу здесь за то, чего не совершал.

Элис была права.

Праведная Элис! Перед отъездом с Пироса я еще раз ее увидел. В тот последний вечер, когда я, спотыкаясь, вышел из полицейского участка в сопровождении лейтенанта, держащего меня за локоть. Мы пересекли маленькую площадь, направляясь к машине, и я в отчаянии огляделся, впитывая каждую мелочь: площадь, дома, стены, каменный фонтан и начинающийся за ним спуск в долину. Вот тогда-то я их и заметил – они поджидали меня в тени у фонтана – Элис и Ивонн Хёрли. Посеревшее лицо Ивонн было перекошено от отчаяния. Элис поддерживала подругу, но я заметил в ее глазах панику и смертельный ужас. Как будто из всех нас в западню попала именно она.

С тех пор я часто размышлял, чье наказание хуже. Элис заключила сделку с дьяволом – пошла не на нечаянную, а на сознательную жестокость. Все эти годы она смотрела, как Ивонн живет в неизвестности; как она сама так часто говорила – это ужаснейшая мука. А теперь, когда мне предъявили обвинение, заставила мать поверить, что ее ребенок погиб не от несчастного случая, а удостоился худшей из смертей.

Если бы не это, я, наверное, и вовсе отказался бы от защиты и безропотно принял судьбу. Дело в том, что сейчас, впервые за долгие годы, я наконец-то по-человечески пишу. Какие удивительные люди попадаются, какие истории они могут тебе поведать, если дашь себе труд спросить!.. Так что нет, я себя не жалею. Я теперь другой человек. Кто знает, быть может, вся эта история – мое становление.

Благодарю Бена Торна, Эндрю Уотсона и Рут Буратинос за неоценимую помощь в сборе материала. Спасибо моему редактору Рут Тросс и всем остальным в издательстве «Ходдер»; Грейн Фокс из «Флетчер энд компани», а также команде «Грин энд Хитон», в особенности Джудит Мюррэй и Кейт Риззу. Спасибо Барни, Джо и Мейбл. И, как всегда, особая благодарность Джайлзу Смиту.