Внезапно, когда я в очередной раз оказался на границе между явью и сном, моё зрение дало сбой, я вдруг увидел всё, что происходит вокруг, но как-то иначе. Будто мир пронзают миллиарды сосудов, которые питают его жизненной силой. Из них соткано всё: земля под ногами, редкие колючки, что торчат в песках по обочине, люди, воздух. Но я не придал этому никакого значения, списав лишь на сонный бред. Я пытался вернуть образ плачущей девушки, но он будто хитрый, шустрый зверёк, постоянно ускользал от меня.

Внезапно караван замер, и я окончательно проснулся, открыл глаза и осмотрелся. Огромная каменная крепостная стена была первой, что я увидел. Идеально подогнанные блоки, уложены без единой капли раствора. И вид этой великолепной конструкции нисколько меня не удивил, хотя должен был. Стена показалась очень привычной, я кажется, даже знал, что меня ждёт по её другую сторону. Там не менее великолепный каменный город, с резными фасадами и невероятной чистотой улиц.

— Вылезай, мать твою! — раздался громкий крик у самого уха, а в дополнение к нему в рёбра больно ткнулось древко копья.

Я вынырнул из раздумий и понял, что остался один в клетке, все остальные уже выстроились в ряд подле неё. Их ошейники скрепили общей цепью, видимо, чтобы вереница не разбрелась и не потерялась в толпе. Потому как о побеге, никто даже не помышлял, и это было видно по покорным взглядам.

Вскоре процессия сдвинулась с места и через какое-то время мы пришли на рабский рынок. Здесь не нужно быть гением, чтобы это понять. Нас окружали точно такие вереницы из закованных в цепи людей. У некоторых на руках имелись деревянные коло́дки, видимо, их считали опасными. И снова не совсем понятно, почему их взор тоже не выражал покорность.

Только чуть позже я понял, в чём дело, это был простой рекламный ход. В тот момент мимо стройных человеческих рядов прогуливался некий господин. И все наперебой бросились расхваливать свой товар, в том числе и хозяин рабов с коло́дками.

— Господин Дарий, уверяю вас, это самые опасные бойцы во всей Эллодии… — эмоционально доказывал хозяин.

Вот только господин Дарий безразличным взглядом окинул перевитые сухими мышцами тела этих бойцов и двинулся дальше. Он как раз проходил мимо нас, когда я с любопытством рассматривал его и наши глаза встретились. Похоже, что его это как-то задело, он замер, слегка прищурился и подошёл сразу ко мне, вот только тут же перевёл взгляд на беззубого.

— Сколько? — спокойно спросил он.

— Пять золотых, — не моргнув глазом, ответил тот.

— Ясно, — тихо кивнул Дарий и сделал вид, что собирается уходить.

— Я имел в виду три, три золотых, — поспешил поправиться продавец.

Дарий вновь вернулся ко мне, окинул скучающим взглядом мою фигуру и наши глаза вновь встретились.

— А ты дерзкий, — ухмыльнулся он, явно обращаясь ко мне. — Мало кто из рабов осмеливается так пристально смотреть в глаза господам. За такое могут выпороть.

— Прикажете высечь его, господин? — тут же подсуетился беззубый.

— Два золотых, — не отрывая от меня взгляда, озвучил цену Дарий.

И только торговец хотел согласиться, как непонятно откуда появился какой-то тип в одеянии средневекового монаха.

— Я дам за него пять, — спокойно произнёс тот, и Дарий удивлённо обернулся.

Мне показалось, что господин слегка вздрогнул, когда увидел того, кто посмел перебить его цену. Но всё же с самообладанием у него был полный порядок. Он сделал вид, что задумался и слегка усмехнулся.

— Десять, — вдруг резко повысил цену Дарий.

— Он не нужен тебе.

— Даже не знаю, — покачал головой в ответ тот. — Если сами шаманы готовы выкупить этого раба, думаю, за него стоит поторговаться.

— Не глупи, Дарий, — спокойно отреагировал шаман. — Ты всё равно не сможешь меня перебить.

— Зато знатно выпотрошу твои карманы, — усмехнулся тот. — Двадцать золотых.

Торговец смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, а на лице блуждала алчная улыбка.

— Я дам пятьдесят, — совершенно без эмоций поднял ставки шаман.

— Сто, — продолжая ухмыляться, озвучил Дарий.

— Три сотни золотом и если ты поднимешь ещё хоть на один, я заставлю тебя опустошить твой кошель, но раба всё равно заберу.

— Он твой, — продолжая улыбаться, поклонился Дарий и спокойно пошёл дальше.

Торговец трясущимися руками едва справился с замком на цепи и высвободил меня из общего строя. Затем судорожно несколько раз облизал пересохшие губы и вытянул руку вперёд.

— Триста золотых, господин, — добавил он дрогнувшим голосом.

— Здесь сотня и это на девяносто восемь больше, чем ты собирался за него выручить, — сухо ответил тот и бросил кожаный кошель в ладонь беззубого.

— Но господин, мы договаривались…

— Я договаривался не с тобой, — сверкнул гневным взглядом тот, и торговец решил не продолжать спор.

Вряд ли он вообще рассчитывал получить больше, даже за всех нас вместе взятых. Его день определённо удался, а вот насчёт меня, пока непонятно.

— Иди за мной, Безликий, — позвал меня шаман и, не оборачиваясь, двинул на выход с рыночной площади.

— Почему ты назвал меня Безликим? Ты меня знаешь?

— Лучше, чем ты думаешь, — сухо ответил тот и даже не обернулся.

— Кто я?

— Тот, кому лучше вообще не рождаться.

— Почему ты так странно отвечаешь?

— Потерпи, скоро ты и сам всё узнаешь.

*****

Как только боль от инъекции стихла, и я смог хоть немного соображать, голова едва не взорвалась от воспоминаний. Они хлынули сплошным потоком, будто кто-то невидимый разрушил плотину. Я вспомнил всё, каждое мгновение, каждый свой шаг и даже то, как запустил храмовый комплекс. Кровь мгновенно вскипела внутри, и я рывком сорвался с топчана.

— Куда-то собрался? — прозвучал вкрадчивый голос.

— Ты знаешь куда, — сухо ответил я.

— Уверен, что тебе это нужно?

— Да.

— Сядь и выслушай то, что я тебе сейчас скажу.

— Ты не удержишь меня, Друг.

— Надо же, даже имя моё вспомнил.

— Тебя сложно забыть.

— В таком случае, ты прекрасно знаешь, что я легко могу остановить тебя.

— Попробуй, — ухмыльнулся я и осушил и без того горячий воздух.

Струйка воды послушно пробежала между пальцами, а затем метнулась к лицу шамана, в полёте сменив форму и физическое состояние. Она замерла прямо напротив его глаза, но он даже бровью не повёл. Лишь странно улыбнулся и махнул рукой. Ледяная стрела с характерным хрустом вдруг рассыпалась снегом, который почти сразу превратился в лужицу на полу.