Судья Гросбек кивнул.

Лейбли вскочил со своего места:

– Но позвольте, ваша честь, я не согласен с тем, что законтрактует это именно таким образом.

– И тем не менее это так, – со спокойной категоричностьюподтвердил судья Гросбек.

– Но Пивис не имел никакого понятия о возможных методах идействиях Линка.

– Если Линк был его агентом, – твердо заявил судья, – то онбыл обязан уведомлять Пивиса обо всех своих действиях. Он работал в интересахПивиса, а потому Пивис не может пользоваться выгодами от его действий и приэтом не нести за них никакой ответственности.

Лейбли медленно и осторожно опустился на место, словно послевсего сказанного не удивился бы, если бы из-под него вдруг выдернули стул.

– Хорошо, мисс Дилмейер, я задам вопрос несколько иначе, –сказал тем временем Мейсон. – Вам сообщили, что мистер Лоули владеет акциямикомпании, которые хочет приобрести мистер Пивис. И поэтому вас попросили быть сЛоули поприветливее и…

– Никто мне ничего такого не говорил, – возразила она.

Мейсон удивленно вскинул брови:

– Разве?

– Ничего такого не было.

– Тогда каким образом вы познакомились с мистером Лоули?

– Меня попросили завязать с ним знакомство.

– Кто попросил?

– Мистер Колл, – сказала она.

Лейбли торжествующе улыбнулся.

– А Пивис не имеет ничего общего с мистером Коллом. Колл неявляется его агентом, – сообщил он, обращаясь к судье.

– Это нам еще предстоит установить, – заметил судья Гросбек.

– Итак, – продолжал Мейсон, – в тот вечер, когда был убитЛинк, вы слышали, чтобы Колл и Линк говорили между собой об акциях?

– Это было не вечером. А еще днем.

– И что же говорил мистер Линк?

– Линк сказал, что акции у него, что если Пивис хочетполучить их, то он должен приехать к нему с живыми, хрустящими «бабками», что счеками он связываться не собирается. Ему были нужны наличные.

– Вы слышали этот разговор? – уточнил Мейсон.

– Да, сэр.

– Где это происходило?

– В «Золотом роге».

– Это ночной клуб?

– Да, сэр.

– Где именно в «Золотом роге» происходил этот разговор?

– Наверху… ну, то есть в апартаментах второго этажа.

– И после того, как вы слышали этот разговор, – продолжалМейсон, – на вас было совершено покушение, это так?

– Я протестую! – выкрикнул Лейбли. – Это попытка склонитьсуд к предвзятости. Это очевидный намек на то, что мой клиент якобы предпринялпопытку убийства ради нескольких акций какой-то там корпорации.

Судья Гросбек с холодной безучастностью посмотрел наМейсона.

– Мистер Мейсон, – строго спросил он, – вы подтверждаете,что склонны усматривать связь между этими двумя событиями?

– Если суд позволит, – ответил Мейсон, – я полагаю, сначаластоит заслушать некоторые весьма ценные показания. Это всего лишь вопросвремени. Ваша честь, вы слишком опытны, чтобы принимать во внимание голословныенамеки, не подкрепленные должным образом. Ведь дело рассматривается не судомприсяжных.

Судья Гросбек кивнул.

– Продолжайте, – сказал он.

– Отвечайте на вопрос, – велел Мейсон, обращаясь к ЭстерДилмейер.

– Да, – чуть слышно выдавила она.

– Итак, – продолжал Мейсон, – ваша манера есть конфетыдовольно необычна, не так ли? Вы едите их быстро, одну за другой, так?

– Ну, в общем-то да.

– Когда у вас появилась эта привычка?

– Еще с девятнадцати лет. Я тогда работала на кондитерскойфабрике, – с улыбкой ответила она.

– Это во время работы там вы научились так есть конфеты?

– Да, – сказала она и тихонько рассмеялась. – Вообще-тодевушкам не разрешалось есть конфеты, с которыми они работали, но… видите ли, ятерпеть не могла хозяина, и мне казалось, что подобным образом я свожу с нимсчеты.

– Понятно, – улыбнулся Мейсон. – Значит, кто-то знал об этойвашей привычке есть конфеты вот так, сразу и помногу?

Она на мгновение задумалась, а потом отрицательно покачалаголовой.

– Отвечайте громко и внятно, – попросил ее судья Гросбек, –так, чтобы секретарь мог занести ваш ответ в протокол.

– Нет, – сказала она, – вряд ли кто-нибудь… ну, разве чтокто-то из очень близких друзей… Ирма Радин, например…

– А мистер Лоули считается вашим близким другом?

– Нет.

– Мистер Колл?

– Нет, – решительно отрезала она.

– Тогда, может быть, мистер Мейгард?

– Мистер Мейгард, – рассудительно проговорила она, – скорееработодатель, чем друг.

– Но он знает, как вы едите конфеты?

Она замялась, очевидно не желая отвечать утвердительно, ибоиз такого ответа можно было бы сделать далеко идущие выводы. Судья Гросбектеперь сидел, налегая грудью на край своего большого стола из красного дерева,и пристально всматривался ей в лицо. Фрэнк Лейбли, осознавая, в каком опасномнаправлении развивается слушание дела, и явно опасаясь прерывать процедурудальнейшими возражениями, с озадаченным видом сидел на самом краешке стула,переводя взгляд с Мейсона на свидетельницу и обратно.

– Отвечайте на вопрос, – настаивал Мейсон.

– Мистер Мейгард знал, что я работала на кондитерскойфабрике.

– Откуда ему это было известно?

– Он нанимал меня на работу.

– Значит, вы работали на кондитерской фабрике, когда мистерМейгард пригласил вас к себе в «Золотой рог»?

– Нет. Он видел мои бумаги.

– И вы не считаете мистера Колла близким другом?

– Нет.

– Он ведь, кажется, одно время им все-таки был?

– Ну… ну, это смотря что называть дружбой.

– А как насчет мистера Лоули? Он когда-нибудь являлсятаковым?

– Нет… а может быть, и да.

– Мистер Пивис когда-либо угощал вас конфетами?

– Да. Несколько раз. Он очень милый.