Миг спустя на прогалину упал Шеритенн, великолепный боевой жеребец сэра Мишеля. Бока его были залиты кровью, ноги перебиты и скручены, будто сломанные сучья, – одна только кожа и не давала им рассыпаться. Шеритенн пронзительно кричал от нестерпимой боли.

Дикий вопль Мишеля был бессловесен и страшен. Сжимая меч в левой руке, шевалье стремглав пронесся через весь лагерь и на бегу выхватил из костра горящее полено. И, не замешкавшись ни на миг, швырнул это полено в сильвана, который торчал на краю прогалины.

Великан взревел, отшвырнув горящее полено, а сэр Мишель обрушился на него с мечом. Могучие взмахи длинного клинка кромсали древесину в щепки и разбрызгивали черный сок. Все так же страшно крича, шевалье наносил один удар за другим – пока огненный шар, взорвавшись в кроне сильвана и объяв его пламенем, не отшвырнул чудовище прочь.

Сильван повалился на землю. Мишель, с пылающим от гнева лицом, развернулся и бешено воззрился на своих спутников.

– Да-да, понимаю, честь требовала, чтобы ты одолел его в одиночку. Прими мои извинения. – Теперь Фелассан уже опирался на посох и тяжело дышал. – Избавь своего коня от мучений, шевалье, а потом нам придется бежать.

Селина увидела, что ее собственный конь, поджарый мерин, лежит недвижимо, с неестественно вывернутой шеей. Бриала поспешно схватила свой дорожный мешок, а Фелассан встал у костра, подняв посох и напряженно всматриваясь в темноту.

Сэр Мишель подошел к своему коню. Шеритенн все еще кричал, но при виде хозяина его крик сменился тихим жалобным ржанием.

Мишель открыл было рот – словно жеребец задавал вопрос и ждал на него ответа, – но лишь судорожно сглотнул. Затем опустился на колени и обнажил кинжал.

– Прости, – прошептал он и одним точным, быстрым ударом добил несчастного.

Поднявшись на ноги, он повернулся к Селине:

– Я возьму свои доспехи.

Она молча кивнула.

Хруст и треск, сопровождавшие поступь сильванов, доносились уже отовсюду. Фелассан медленно обходил прогалину по кругу, зорко следя за всем, что творилось за ее пределами.

– Сколько еще огненных шаров ты сможешь сотворить прежде, чем у тебя окончательно иссякнут силы? – спросила у него Селина.

– Я бы предпочел не выяснять этого на деле. – Эльф устало усмехнулся. – Шевалье, ты готов?

Мишель, крякнув от натуги, забросил на плечо огромный холщовый мешок.

– Готов, – кратко отозвался он.

Селина вслушалась в треск и хруст, которые доносились со всех сторон из темноты. Шум приближался, и на краю прогалины уже зловеще извивались ветки.

– В какой стороне юг? – спросила она.

Фелассан указал направление.

– Тогда освети нам дорогу, – приказала Селина и взмахнула кинжалами.

Бриала давно потеряла счет времени, а они все бежали и бежали.

Плотный полог лесной чащи не пропускал лунного света, и путь беглецам освещал только посох Фелассана. В изумрудно-зеленом свечении все вокруг обретало причудливый облик, и оттого казалось, что даже безобидные деревья хищно тянутся ветвями вслед.

Корни, укрытые под ковром палой листвы, цеплялись за ноги Бриалы, нагие безлистые сучья царапали лицо. Доспех натирал до боли в плечах и коленях – там, где пот насквозь пропитал нательную одежду.

Рядом с ней бежал Фелассан. Лицо его, покрытое татуировками, застыло в гримасе изнеможения и боли, он пошатывался на бегу и опирался на посох, чтобы сохранить равновесие. Селина обливалась потом, хоть и старалась скрыть усталость за непреклонным блеском глаз. Одному только сэру Мишелю, казалось, все было нипочем, и хотя на плече у него подпрыгивал и брякал увесистый холщовый мешок с доспехами, дышал по-прежнему легко и ровно, разве что лицо покрылось красными пятнами от слез. Шевалье, который мог, не поведя бровью, расправиться с крестьянами, оплакивал своего коня.

Позади них слышался древесный хруст и с треском выдирались из земли корни – лес оживал, пускаясь в погоню за чужаками. Бриала не знала, призывают ли те, первые сильваны на подмогу, или же лес изначально был полон древесными чудищами и сейчас их пробуждает от сна тревога, поднятая сородичами. Она не стала тратить драгоценные силы на то, чтобы задавать этот вопрос Фелассану.

– Далеко еще бежать? – выдохнула она, хватая ртом воздух, и едва не врезалась в подвернувшееся на пути дерево, но успела оттолкнуться от ствола.

– Кто знает, – ответил эльф, едва не запнувшись о корень, за который зацепился его посох, – когда сильваны охладеют к погоне. Они… – Фелассан оборвал себя, чтобы перевести дух, затем, охнув, перешагнул через низкий куст. – Они разозлены вспышкой сильных чувств. Их гонят злоба и зависть.

Сильные чувства. Между ней и Селиной произошел резкий разговор… а потом Селина заключила ее в объятия.

– Мы быстрее их, – бросил Мишель, на бегу отводя ветки и оберегая от случайного удара Селину. – Если не сбавим ход, они рано или поздно отстанут.

Бриала перехватила взгляд Селины. Глаза императрицы сверкали все той же решимостью, но в тускло-зеленом свечении посоха лицо ее выглядело изнуренным и бледным.

– Не знаю, надолго ли нас хватит.

– Ну уж нет! – фыркнула Селина и споткнулась, но тут же выпрямилась и нагнала спутников. – Не для того я столько прошла, чтобы дать себя прикончить какому-то пню с глазами!

– Похвальная решимость. Вперед! – Фелассан свободной рукой махнул в темноту. – Там вода, она их задержит.

Бриала из последних сил прибавила ходу, превозмогая слабость в подгибающихся ногах. На бегу она запрокинула голову, жадно втянула пересохшим ртом воздух – и оттого не заметила камня, который скрывался под опавшими листьями. Нога скользнула по камню, и эльфийка всей тяжестью тела рухнула наземь.

Чьи-то теплые руки ухватили ее за плечо. Бриала закашлялась, обрызгав листья у ног блестящими капельками слюны, и покорно позволила поднять себя на ноги.

– Сможешь бежать сама? – спросил сэр Мишель с образцовой галантностью шевалье.

За спиной у него маячила бледная Селины. Упершись руками в колени, она тяжело дышала и с тревогой смотрела на Бриалу.

Когда-то Бриале казалось, что она в прекрасной форме. Покуда Селина устраивала приемы для художников, ее камеристка в заброшенной кладовой упражнялась с кинжалами до седьмого пота, капавшего на изъеденный молью ферелденский коврик. И самодовольно посмеивалась над императрицей, которая за день в седле совершенно выбивалась из сил.

Сейчас же, к стыду Бриалы, она даже не в состоянии была вслух ответить на этот вопрос. Эльфийка быстро кивнула и неуклюже потрусила за Фелассаном. Мишель и Селина последовали за ней. Позади грохотал и ревел от ярости оживший лес.

Вода, которую разглядел в темноте Фелассан – или же почуял с помощью магии, или просто знал, что она там есть, поскольку жил в этих местах, – оказалась лесным ручьем. Весной, по всей вероятности, этот ручей шумел и бурлил, переполняясь вешними водами. Сейчас же, когда осенние дожди еще не начались и сухая осень больше походила на затянувшееся лето, вода в ручье опустилась намного ниже обычного уровня. Фелассан без колебаний спрыгнул со склона, опираясь на посох, чтобы сохранить равновесие, и по колено в воде с плеском двинулся вброд.