– Как это в убийстве? – спросила она растерянно.

– Следователь объяснит, – ответил один из полицейских.

Маша поняла, что вопросы задавать бесполезно, и замолчала. Она молчала всю дорогу, с ужасом думая, неужели она его и впрямь убила. Ведь она этого не хотела! Она пришла умолять его о помощи! А в результате…

Наполеонов увидел перед собой белокурую голубоглазую девушку с запавшими щеками и плотно сжатыми губами.

– Садитесь, – сказал он, – я следователь Александр Романович Наполеонов.

– Мария Александровна Куприянова, – произнесла она так просто, словно он знакомился с ней в парке на скамейке.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Задавайте, – разрешила она.

Но едва он открыл рот, перебила его:

– Нет, подождите, лучше я сама вам всё расскажу.

И она рассказала ему всю свою историю с самого начала и до конца. Он не перебивал её, и только когда девушка завершила свой рассказ, следователь спросил:

– И вам даже в голову не пришло, что вы его убили?

– Нет, – покачала она головой. – Я боялась, что он побежит за мной, потом опасалась, как бы он не стал искать меня.

– И вы ничего не слышали об убийстве бизнесмена Олега Савельевича Чекурова?

– Нет, откуда? Телевизора у меня нет, газет я не читала, на работе об этом никто не упоминал.

– Хорошо, подпишите протокол на каждой странице.

Маша послушно и аккуратно поставила свою подпись везде, где требовалось.

– Ваша бабушка приехала и просит о свидании с вами.

– Бабушка? – встрепенулась девушка.

– Да, вам будет разрешено короткое свидание.

На самом деле Вера Петровна в этот же день, как увезли Машу, взяла билет на поезд, денег на самолёт не хватало.

Добравшись до места, пришла добиваться приёма у следователя, и там, в коридоре, её окликнул хорошо одетый высокий мужчина с тёмно-русыми волосами и карими, слегка раскосыми глазами:

– Вера Петровна!

Она молча разглядывала его минуту или больше.

– Вы не узнаёте меня? – спросил он тихо, и губы его тронула грустная улыбка.

– Серёжа! – вскрикнула Куприянова.

– Он самый.

– А ты зачем здесь?

– Следователя жду.

– Я тоже хочу спросить его, что с моей Машей. – Вера Петровна тихо заплакала.

– Вы посидите здесь, – сказал ей Юргенев, – мне уже назначено. Я всё узнаю, и мы с вами поедем.

– Куда?

– Ко мне. Вы где остановились?

– Пока нигде.

– Ну вот и хорошо, будете пока жить у меня.

– Машу посадят! – всхлипнула Куприянова.

– Не факт, – сурово ответил Юргенев, – мы наймём адвоката.

– Я продам квартиру, – прошептала Вера Петровна.

– Не надо ничего продавать. У меня есть деньги.

– Юргенев, войдите! – крикнули из-за приоткрывшейся двери кабинета.

– Сидите и ждите меня, – велел Сергей пожилой женщине, и она послушно опустилась на стул.

Юргенев уже имел до этого разговор с Мирославой Волгиной и чуть ли не на коленях умолял её спасти от тюрьмы единственную дочь его единственного друга.

– Я этого сделать не могу, – отрезала Волгина.

– Я прошу вас!

– Помочь может только хороший адвокат, который будет стоить немалых денег.

– Я согласен на всё.

– Хорошо, я переговорю с одним адвокатом, и, если он согласится взяться за ваше дело, я дам вам его телефон.

Адвокатом, с которым собиралась поговорить Мирослава, был Ян Белозёрский. Они были знакомы ещё со студенческих времён. Яна и его жену Магду Волгина считала своими хорошими друзьями. Иногда Мирослава рекомендовала его своим клиентам.

В адвокатской среде Ян был известен тем, что время от времени брался защищать тех, кто не мог оплатить его услуги. Правда, за дело он брался только в том случае, если родственникам или самому обвиняемому удавалось убедить Белозёрского в своей невиновности или непреднамеренности. Обвести его вокруг пальца ещё не удалось никому.

Славился он и тем, что дела почти всегда выигрывал или добивался минимального наказания.

Как и обещала, Мирослава позвонила Белозёрскому домой и спросила, не выберут ли они с Магдой время в один из ближайших вечеров, чтобы приехать к ней в гости.

– Это будет просто дружеская вечеринка? – уточнил дотошный Ян.

– Не просто, мне нужно с тобой поговорить.

– Хорошо, я сейчас посмотрю свой график, созвонюсь с Магдой и перезвоню тебе.

Собственно, так он и сделал. Перезвонил и спросил:

– Послезавтра в восемь вечера подойдёт?

– Вполне.

– Кто будет на вечеринке?

– Я и Морис…

– И мы с Магдой, – усмехнулся он в трубку.

– И ещё Дон.

– Отлично. Паулину мы оставим с тёщей.

– Жаль, – улыбнулась на этот раз Мирослава, так как Паулина была здоровенной и умильно любвеобильной собакой породы боксёр. Вместо того чтобы охранять дом, она норовила облобызать всех переступавших порог дома адвоката.

Договорившись о встрече с адвокатом, Мирослава перевела взгляд на Мориса.

– Может, нам пожарить курицу и… – проговорила она осторожно.

Он улыбнулся.

– И купить в ближайшем хлебном киоске мятных пряников.

– Скажешь тоже.

– Не беспокойтесь, я приготовлю ужин на уровне.

– Спасибо! – обрадовалась она и, чмокнув его в щёку, выскользнула из комнаты.

Морис прижал руку к тому месту, которого коснулись её губы, и сидел не шевелясь несколько минут. На губах его светилась улыбка.

Ужин он и впрямь приготовил замечательный. Ян и его жена Магда не скрывали восхищения.

Хотя восторг в первую очередь вызывала сама Магда. Высокая, стройная, со сложной причёской из волос цвета червонного золота, с мягко светящимися карими глазами, в вишнёвом платье, с нитью жемчуга, стекающего в декольте, и жемчужными же серьгами, она притягивала взгляд и не отпускала…

Морис видел её не в первый раз, и всякий раз она казалась ему дамой, оставившей по собственному капризу королевский двор, чтобы одарить милостью своего присутствия простых людей.

Но Мирослава абсолютно не церемонилась ни с адвокатом, ни с его очаровательной женой. И те, в свою очередь, вели себя легко и непринуждённо.

После ужина Мирослава увела Яна в кабинет, заявив, что принцип Бабы-яги почти полностью соблюдён, то есть гостей напоили, накормили, в бане, правда, не попарили и спать класть не будут, а поговорить надо.