– Остановись! Ну пожалуйста, остановись, – проговорил Миша.

Он упал на колени и протянул к почтовой машине руки. Фургон, отъехавший на приличное расстояние, затормозил и дал задний ход.

– Что там у вас? – подозрительно спросил худой и высокий молодой человек, слегка приоткрыв окно и выглядывая в щелочку.

– Девушка. Разбила ногу. Сепсис, – проговорил Миша, пытаясь вспомнить хоть одну молитву. – Довези нас до больницы!

Худощавый почтальон окинул подозрительным взглядом мощную фигуру Манусевича.

– Девушку возьму, а тебя – нет. Нет места, – пояснил он.

– Спасибо, – кивнул Миша. – Пожалуйста, помоги. Ей очень плохо.

Мужчина взглянул в белое лицо Алены и нахмурился.

– Ладно, – сказал он, – но моя колымага быстрее шестидесяти километров в час не едет. Тут уж ничего не поделаешь. Это же не «Феррари». К тому же мне еще надо завезти почту в два горных села.

– У нас все равно нет выбора, – сказал Манусевич.

Он положил Алену на пассажирское сиденье. Она никак не реагировала на происходившее. Наклонившись, Миша поцеловал ее щеку и вздрогнул. Кожа был холодна как лед.

– Что, уже умерла? – спросил почтальон, делая круглые глаза. – Тогда вытаскивай ее! Живую повезу, так уж и быть. А вот трупов мне тут не надо.

Миша проверил пульс. Сердце Алены еще билось, но прерывисто, неуверенно и слишком быстро.

– Она жива, – прохрипел физик, – пока еще.

– Ну, тогда я поехал, – сказал почтальон, – только напоминаю, что мне еще надо заехать в два поселка. А потом я поеду в город, там ее и оставлю, в травмопункте.

Водитель захлопнул дверцу. Поскрипывая, клацая всеми деталями и нещадно чадя, машина с трудом двинулась вперед.

– Ты слышала? – переполошилась Сушко. – Юрий меня звал!

– Ага, – кивнула Ева, вскакивая на ноги. – Причем голос у него был такой, словно он зовет на помощь.

Они заглянули вниз, в колодец.

– Юра! – позвала Виктория. – Ау!

Ботаник не отозвался.

– Может, он сорвался и упал вниз? – предположила Виктория.

Они еще немного покричали, чутко прислушиваясь, но ботаник не отзывался.

– Давай полезем и посмотрим, что стряслось, – сказала Виктория.

– Давай, – кивнула Ева.

Одна за другой девушки принялись спускаться по тросу вниз.

– Ужас, как у меня саднят руки, – вздохнула Ершова, – ни минуты покоя! Я уже не могу дождаться, когда окажусь дома, на диване. А приключения все не кончаются и не кончаются.

– Нам еще надо Колбасову найти и яйцо забрать из тайника, куда ты его переложила, – напомнила Виктория. – Так что ты пока не расслабляйся.

– А мне надо узнать, как там мой жених, – вздохнула Ева, – обнаружил ли его спецназ? Кстати, они скоро должны быть здесь. Так что помощь идет.

Девушки спускались вниз по каменному колодцу, упираясь ногами в округлую стенку, как раньше это делал Бадмаев.

– Что там случилось с Юрой, как ты думаешь? – спросила Виктория. – И куда он подевался?

– Может, его где-то завалило? – предположила Ева. – Тот факт, что Бадмаев позвал тебя, говорит о том, что он заметил грозящую ему опасность. Более того, он считает, что ты могла бы ему помочь.

– Это все хорошо, – с тревогой добавила Сушко, – но только где же он сам?

Девушки приближались к первой нише. Сначала на пол, слегка раскачавшись на тросе, спрыгнула Ева. За ней последовала Вика.

– А-а-а-а! – завизжала Виктория, осветив фонариком скелет.

– Ему лет пятьсот, не меньше, – пробормотала Ершова, – это, очевидно, давняя история. Я не думаю, что он опасен.

Ева изучила железное кольцо и цепь, которыми несчастный скончавшийся пленник был прикован к скале.

– Ужас. Тут когда-то разыгралась настоящая трагедия, – пробормотала Сушко. – Ты думаешь, это скелет мужчины?

– Думаю, да. Скорее всего, это военнопленный, – кивнула Ева.

– А может, это женщина, – предположила Виктория, – заточенная в каменный мешок мужем за неверность?

Ева скептически подняла брови.

– Вряд ли, – сказала она.

– Или, – продолжила строить предположения Сушко, – не исключено, что она, эта несчастная красавица, из ревности отравила свою соперницу, любимую жену хана в гареме, и за это ее посадили сюда.

– Очень романтично, – сказала Ева, – но все-таки это скелет мужчины. Смотри, он был высокого роста, и у него были широкие плечи. Таких мощных женщин, по-моему, не бывает.

– Может, амазонка, – пробормотала Сушко.

– Может, – кивнула Ева.

Они снова схватились за трос и продолжили спуск.

– Я думаю, что он застрял в одной из ниш. Что-то с ним случилось, – сказала Ершова.

– Только бы он был жив, – вздохнула Сушко. – Надо спешить! А вдруг он как раз сейчас задыхается?

Девушки торопливо спускались в следующую нишу. На первый взгляд, она была абсолютно пуста.

– Сундук! – вдруг взвизгнула Сушко.

– Ух ты, – удивилась Ева. – Какая прелесть!

Сундук был огромным, кованым, с позеленевшими от времени медными полосами.

– Может, он внутри, в сундуке? – предположила Виктория. – Полез посмотреть, что там внутри, и его захлопнуло.

– Юра! Юра! – закричали девушки, стуча по кованой крышке.

Потом они попытались ее открыть.

– Заперто, – пробормотала Ева, – не открывается!

– Может, просто слишком тяжелая крышка? – предположила Сушко.

Вдвоем они напрягли все свои силы, пытаясь поднять крышку вверх, но она не поддавалась ни на миллиметр.

– Я думаю, Юрий вряд ли бы стал забираться в сундук, – с сомнением сказала Ева. – Думаю, он где-то в другом месте.

В этот момент откуда-то издалека, из глубины горы, послышался слабый крик Бадмаева.

– Это он! Он кричит! – воскликнула Сушко.

Девушки прислушались, но ничего больше не было слышно.

– Мы идем!! – что есть силы завопили Ева и Виктория хором. – Где ты?

– Ищите жертвенник! – проорал Бадмаев и затих.

– Жертвенник, – повторила Ершова.

Они быстро поползли по тросу вниз, заглядывая в каждую из ниш в поисках того, что хоть отдаленно напоминало бы место для принесения религиозных жертв.

Юрию несказанно повезло. Он падал в туннель, прорубленный под жертвенником, боком, и поэтому не напоролся на частокол острых, как шило, кольев, которыми был усеян пол глухой каменной камеры. Упав, Бадмаев оказался зажатым между двумя рядами кольев. Он попытался пошевелиться, а потом потихоньку выпрямился.