* * *

Стас присел на корточки подле расстеленного на полу брезента, и стал разглядывать выложенный Мажонасом арсенал оружия. Некоторые стволы были ему уже знакомы: довольно древний, но безотказный в работе ППШ с починенным прикладом и пузатеньким, очищенным от смазки кругляшом магазина, столь же почтенного возраста немецкий «вальтер», рядом с которым лежит запасная обойма, а также более современные образцы — автомат АКСУ, пистолет АПС «Стечкин» с массивной поясной кобурой, а также пистолеты ЧЗ и ПМ (последний без кобуры). Происхождение всех этих стволов было ведомо одному лишь Мажонасу. И даже на расспросы своего многолетнего друга и компаньона, — откуда «дровишки»? — он всегда отвечал плутовской ухмылкой и своей обычной отговоркой — «из леса, вестимо»…

— Та-а-ак… — несколько обескураженно произнес Стас. — А эт-то еще что такое?!

— Стволы! — пыхнув сигаретным дымом, сказал Мажонас. — У нас же все под чистую выгребли! А тут Ирму киднэпнули и еще нас с тобой кто-то «заказал»! Как будем дела решать… если на руках нет никаких козырей?!Вот, сижу, думаю… какую «снасть» прихватить с собой… какой именно инструмент нам может пригодиться в будущем!..

— Я у тебя, дружище, не об этом спрашиваю! Хотя и об этом — тоже! Вот что меня интересует! — он показал на обьемистый сверток (Римас уже стащил пошитый специально для этой «штуковины» чехол, осталось лишь снять замотанную в несколько слоев промасленную бумагу). — Что это за агрегат?! И кончай мне тут косить под идиота… сейчас не до шуток!

— А-а… так ты про пулемет спрашиваешь? — на лице Мажонаса, который никогда не обижался на партнера, чтобы тот ему не сказал, появилась добрая улыбка. — Это такой типа «ручник»… «дегтярь» это, короче! Ручной пулемет системы «Дегтерява», модернизированный, образца тысяча девятьсот сорок четвертого года! ДэПэЭм! Берег…на крайний случай! Неплохая, кстати, машинерия… шьет, как «Зингер», патроны семь-шесть-два…

— Слушай, меня не интересуют тактико-технические данные твоих «левых» стволов! Римас, ты вообще как… в своем уме?

— Вроде бы да, — круглые, как у филина, глаза Мажонаса безмятежно смотрели на Нестерова. — А что?

— А то, что хлопцы Ровера могли найти при обыске эти вот стволы! И тогда был бы… полный амбец! Следаки не смогли доказать ни рекет… что мы прессовали клиентуру «Апсауги»… ни убийство Бугра! Потому что ни хрена у них нет, кроме желания наступить нам на хвост! А тут… если бы нашли при обыске… ну просто сказочный подарок для следствия!.. Вот о чем я говорю, Римас, когда спрашиваю — в своем ли ты уме?!!

— Так не нашли же, — Слон взял с брезента ППШ, положил его на сгиб локтя, и ласково, как-будто это был котенок, погладил ложу приклада. — И не найдут! Хоть с собаками, хоть с миноискателями… а хоть и с экстрасенсами!

— А чтоб тебя… — Стас махнул рукой, поскольку знал, что переспорить напарника в этом конкректном случае попросту невозможно. — Кстати! Ты почему манкируешь своими служебными обязанностями?! Мы же договорились, что будем дежурить по очереди! Я думал, что ты засел на НП… наблюдаешь окрест с поста на чердаке… а ты вот тут чем занимаешься!.. А если полиция нагрянет?! И возьмет за ж…! Причем не только тебя, но и всех нас?!

— Фигня, — сказал Мажонас. — Снаряд в одно место дважды не падает… Я сказал Вирасу, чтоб он сек фишку! Так что незамеченным сюда никто не подберется!

— Ма-ла-дец! — губы Стаса сложились в саркастическую усмешку. — Ты, часом, не забыл, что Вирас — глухонемой? Хороший же из него получится постовой!

— Немой — точно, но не глухой, — Слон вернул ППШ на брезент, после чего стал освобождать «ручник» от кокона из промасленной бумаги. — Онуте рассказывала, что Вирас не слышит только то, чего не хочет слышать… Я вот тут, Стас, в раздумьях… Хочу сделать одну фишку! Думаю вот обрезать приклад у ручника… для удобства и уменьшения размеров! Чеченцы так делают… «лялька» такой обрезанный ручник называется! Это вроде того, как у нас обрезы делают… только — пулемет! Опять же, у меня «нычка» в джипе так сделана под «калаши», и если не обрезать приклад у ручничка, он там не поместится!..

— Тебя, наверное, контузило маленько! — вздохнув, сказал Стас. — Видно, перестарались «аровцы», ущемили тебе какой-то орган, отвечающий за мыслительную деятельность… Ну ты сам подумай, Слон, что ты плетешь! Мы с тобой, считай, под подписку выпущены… ни одно обвинения с нас, кажется, пока не снято! Нас в любой момент и в любом месте могут тормознуть полицейские… да хоть из вредности! А у нас не джип, а … тачанка с пулеметом! И еще две охапки «левых» стволов… вот счастье-то будет у ментов…

В этот момент послышались звуки чьих-то шагов. Они одновременно обернулись. В проеме ворот показался среднего роста и неопределенного возраста мужик, одетый в старый армейский бушлат и кроличью шапку с кое-как завязанными на макушке тесемками (приймак, живущий на хуторе уже что-то около двух лет, ходил в этой наряде и зимой, и летом). Густая нечесанная борода и довольно диковатый облик делали еuо похожим на лешего. Кем он бы в прошлой жизни, как его в действительности зовут, — имя Вирас[64]дала ему бабушка Онуте — есть ли у него где-то близкие, никто толком не знает, потому что документов у него никаких нет, а сам он помалкивает на сей счет. Рассказать, понятно, он о себе ничего не может, потому что — немой. Писать и читать умеет, хотя пишет коряво, с ошибками. О себе написал, что не помнит, кто он, откуда и как его зовут (позже «вспомнил», что его зовут Йонасом, но прозвище уже приклеилось намертво). Есть предположение, что когда учреждения социальной опеки перевели на платный режим, — за содержание должны платить либо родственники, либо общественные фонды — Вирас оказадся среди тех бедолаг, за которых некому было заплатить — вот его и выдворили на улицу…

* * *

— Вот так у нас несут караульно-постовую службу, — усмехнулся Стас, после чего жестами пригласил Вираса пройти в сарай. — Как дела, дружище? Скучаешь тут, наверное, без Онуте?

Приймак покивал головой — понимай это как хочешь. Он прошел внутрь сарая, но встал чуть наособицу, прилепившись спиной к отполированной и потемневшей за годы вертикальной балке. Разложенный на брезенте арсенал, кажется, его совершенно не заинтересовал. Стас, вспомнив, что они с напарником говорили о важных делах, решил возобновить прерванный его появлением разговор.

— Слон, я не врубаюсь! — он достал из кармана сигареты и зажигалку. — Нашу Ирму какие-то гады похитили… если ты еще не забыл! Нам надо в этом направлении работать! А ты ведешь себя так, как-будто… на войну собираешься! Вот на хрена нам столько стволов!?

— А ты не забыл, Стас, о чем говорил Лапа?! — Мажонас достал из брезентовой сумки диск от ручника, распечатал пачку патронов калибра 7,62 и сноровисто, как-будто занимался этим всю жизнь, стал снаряжать пулеметный диск. — «Бригадные» теперь от нас не отстанут! А у нас… в случ-чего… нечем будет даже отбиться!..

— Я с тобой согласен, что надо держать ушки на макушке! Конечно, братву сейчас скидывать со счетов было бы глупо. Но! Мы должны думать о самом важном: как нам освободить Ирму! Есть такая иномарка… перламутрового цвета… новая «лагуна»… ты об этих вещах, надеюсь, еще не забыл? Ты помнишь о том, какие нам условия предложены: «вы нам — угнанную „лагуну“, мы вам — вашу адвокатшу в целости и невредимости»!..