В ночь на 23 февраля десантировались командование и штаб 4-го воздушно-десантного корпуса. Но в это время самолет, на котором находилось командование корпуса, был атакован истребителями противника. Командир корпуса генерал-майор А. Ф. Левашов был убит. Командование принял начальник штаба корпуса полковник А. Ф. Казанкин.

И снова сбор личного состава после десантирования осуществлялся крайне медленно. Через четыре дня удалось собрать всего около половины людей, было утеряно много оружия, боеприпасов и другого имущества.

В ночь на 24 февраля корпус приступил к выполнению поставленной боевой задачи. Но обещанной поддержки корпуса ударами авиации с воздуха и огнем артиллерии не было. Поэтому заметных успехов достичь не удалось. Несмотря на это, части корпуса все же смогли в итоге февральских боев достичь рубежа, где должна была произойти их встреча с войсками 50-й армии. Но армия не смогла сломить сопротивление противника и вовремя выйти на соединение к корпусу. Корпус перешел к обороне занятого рубежа, который оборонял более месяца.

12 апреля командующий войсками Западного фронта отдал приказ командиру корпуса о переходе в наступление с целью выхода к войскам 50-й армии. Наступление началось 14 апреля, но успеха не имело. Утром 24 мая перешел в наступление противник. Корпус начал отходить, и 30 мая вышел в расположение 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Таким образом, Вяземская воздушно-десантная операция стала первым боевым опытом применения советским командованием оперативного воздушного десанта. Командование ВДВ взяло на себя непосильную задачу подготовки к десантированию войск, не имея для этого средств и не зная оперативной обстановки и замысла наступательной операции фронта. Оно не осуществило должной подготовки и выброски воздушного десанта, не обеспечило его живучесть. В результате всего этого запланированная операция не достигла поставленных целей.

Несмотря на это, контрнаступление и общее наступление советских войск под Москвой получило высокую оценку историков. В капитальном научном труде «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», вышедшем в свет в 1964 г. под редакций Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского, сказано, что «Советские Вооруженные Силы в битве под Моской одержали победу всемирно-исторического значения». При этом, ссылаясь на Ф. Гальдера, говорится о том, что с 30 сентября 1941 года по 28 февраля 1942 года потери немецких войск составили около полумиллиона человек. Высокими были и материальные потери немецких войск. Только одна 4-я полевая армия в этих боях потеряла более 40 тяжелых гаубиц, 45 150-мм и 100-мм пушек, более 70 штурмовых орудий, 28 минометов, 230 тракторов-тягачей. Примерно такое же положение наблюдалось и в других армиях. Безусловно, это были ощутимые потери для Германии, которой после них все тяжелее становилось добиваться новых побед над Красной Армией.

Наступивший 1942 год принес, следовательно, существенные успехи советским войскам. Поэтому с весны 1942 года Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин начал было обретать уверенность. Он стал подумывать о том, как сделать этот год победным. Свою идею в одной из директив он сформулировал так: «Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году».

«Теперь уже у немцев нет того военного преимущества, – отмечал И.В. Сталин в приказе от 23 февраля, – которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения… Теперь судьба войны будет решаться… постоянно действующими факторами: это прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности ее начальствующего состава».

Но противник нашел силы для того, чтобы остановить наступление советских войск. Операции, проведенные в конце зимы – начале весны 1942 года, не дали тех результатов, на которые рассчитывали. И если гитлеровское командование и исчерпало свои резервы, то и у советского командования не было необходимых сил и средств, чтобы развернуть весной крупные наступательные операции. Нужно было время для создания, оснащения и подготовки крупных стратегических резервов, восполнения крупных потерь в живой силе и технике, понесенных действующей армией в ходе зимнего наступления.

«Перед нами встал вопрос о плане военных действий на следующие полгода, – отмечал А.М. Василевский. – Он всесторонне обсуждался в Генштабе. Ни у кого из нас не было сомнения, что противник не позднее лета вновь предпримет серьезные активные действия с тем, чтобы, опять захватив инициативу, нанести нам поражение. Мы критически анализировали итоги зимы. Теперь Ставка, Генеральный штаб и весь руководящий состав Вооруженных Сил старались точнее раскрыть замыслы врага на весенний и летний периоды 1942 года, по возможности четче определить стратегические направления, на которых суждено будет разыграться основным событиям. При этом мы все отлично понимали, что от результатов летней кампании 1942 года во многом будет зависеть дальнейшее развитие всей мировой войны, поведение Японии, Турции и т. д., а может быть, и исход войны в целом».

Разведка однозначно указывала – главный удар противник нанесет на юге. Но так ли это? Верховный Главнокомандующий, делая выводы из анализа обстановки, считал, что летом 1942 года противник сможет начать крупное наступление на двух стратегических направлениях – Московском и Южном одновременно. Основным направлением, по его оценке, будет Московское. Там находилась самая крупная вражеская группировка (свыше 70 дивизий), все еще идут бои. Возможно, что здесь имели место и соображения личного плана: летом 1941 года Сталин считал, что главный удар противник нанесет на юге, практически же оказалось, что он нацелился на Москву. Не случится ли такое и на этот раз? Ведь каких-либо признаков того, что немцы перебрасывают войска с центрального участка на юг, не отмечено. А от Москвы линия фронта всего в 150 километрах. В итоге он приходил к выводу о переходе в наступление на всех трех стратегических направлениях, особые усилия сосредоточивая на московском. Несколько иной подход был у Г.К. Жукова. «Надо ограничиться активной обороной на всем фронте, но наряду с этим провести несколько частных фронтовых операций на отдельных участках», – считал он. Генеральный штаб в основном придерживался того же мнения. Правда, его начальник маршал Б.М. Шапошников настаивал на том, чтобы на первом этапе стратегических действий ограничиться лишь активной обороной, выдержать удар врага, измотать и обескровить его, а затем, накопив резервы, перейти в новое контрнаступление.

В итоге Государственный Комитет Обороны на своем заседании в начале марта определил в качестве ближайшей задачи создать к маю-июню 1942 года мощные обученные резервы, накопить оружие, боеприпасы, боевую технику, необходимые материальные ресурсы для обеспечения войск в последующем наступлении.

Все обоснования и расчеты по плану на лето 1942 года Генеральный штаб завершил к середине марта. Главная идея предложенного плана формулировалась следующим образом: активная оборона, накопление резервов, переход в контрнаступление. Работа над планом продолжалась и в последующие дни. На имя Верховного Главнокомандующего поступили со всех фронтов ранее затребованные им доклады с соображениями и предложениями о дальнейшем ведении боевых действий. Среди них наибольшего внимания заслуживал, по его оценке, доклад командования Юго-Западного направления, где предлагалось провести в мае силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов крупную наступательную операцию с целью освобождения Донбасса и Харьковского промышленного региона.