– Ладно, я просто сказала правду. И смотри не запори последнюю сделку. – Я выхожу из-за стола, направляясь к выходу, но Мик останавливает меня, резко дернув за руку.

– Подожди. Джейсон в приемной. Давай через крышу, – Мик кивает на другую дверь, которая ведет из конференц-зала прямо на крышу. Там располагается зона отдыха со смотровой площадкой, лавочками, фонтаном и небольшим бассейном под навесом, минибаром, кафе и вертолетной площадкой. Не все сотрудники имеют доступ на крышу. Только три верхних этажа, которые занимают офисы управляющего персонала. Входа всего два. Один с конференц-зала, в котором происходят не только переговоры, но и корпоративные вечеринки, которые плавно перетекают на крышу, поближе к бару и бассейну. Это сделано специально, для удобства. Второй вход с центральной лифтовой площадки верхнего этажа. И здесь уже пропускная система.

Я благодарно улыбаюсь Мику, который предотвратил нежелательную встречу, и направляюсь к выходу на крышу. Поднимаюсь по небольшой лестнице, обхватываю себя руками, зябко ежась. На открытой поверхности порыв ветра сдергивает заколку с моих волос, рассыпав их в беспорядке по плечам. Все деловые переговоры на сегодня закончены. Можно походить немного лохматой. Я задерживаюсь на смотровой площадке, залюбовавшись на загорающийся внизу город. Вдыхаю полной грудью.

Сегодня неплохой день. После небольшого дождя, который прошел пару часов назад, воздух очистился от пыли и смога. Приятный свежий вечер. Я прохожу по пустующей зоне отдыха ко второму выходу и спускаюсь к стеклянной двери. Приложив свой пропуск к считывающему контрольному устройству на стене, неторопливо иду к лифтам. Внутри ощущаю знакомое нарастающее беспокойство. Я держалась до этого момента, но теперь даже отражение в зеркале говорит о том, что я сильно взволнована и напряжена. Я не закрываю глаза, как обычно, в темноте находя спасение от давящего напряжения и замкнутых тесных стен. Я смотрю на свое отражение, погрузившись в размышления, воспоминания, хаотичные мысли…

Выхожу на пятнадцатом этаже, именно там располагается вверенный мне отдел маркетинга и рекламы. Огромное пространство, разделенное перегородками на маленькие клетушки. Больше ста человек. Прохожусь мимо многочисленных подчиненных к небольшому свободному пространству в центре зала. Здесь находится круглый стол, окруженный стульями и одним большим офисным кожаным креслом посередине, за ним интерактивная доска и огромный монитор для видеоконференций. Я сажусь в кресло и придвигаюсь к экрану. Программист уже выводит картинку с камер наблюдения в переговорном зале. Пока я вижу только Майкла и его секретаршу (именно ее он назначил вести протокол). Они непринужденно болтают, временами переходя на флирт.

– Майкл, я на месте, – произношу я в наушник, напоминая о себе, и Мик на экране подносит руку к уху, поднимает взгляд к центральной камере и улыбается.

– Всем привет, – Машет рукой. Мальчишка. Прячу невольную улыбку.

– Здравствуйте, мистер Купер, – хором произносит моя команда избранных, рассаживающаяся вокруг стола со своими ноутбуками. Они находились со мной на связи на протяжении первых двух встреч на случай, если понадобиться что-то срочное.

– Готова? – занимая свое место, спрашивает меня Майкл. Я бодро улыбаюсь.

– Всегда готова, босс.

Моя бравада наигранна. На самом деле, у меня даже коленки трясутся. Хорошо, что я сижу спиной к своим подчиненным, и они не видят моего смятения. Никто не видит. Открывается дверь в конференц-зал, и я перестаю дышать… Черт, это Арчи. Конечно, Арчи. Его же не было. Теперь ждут только Джейсона Доминника. Господи, дай мне сил пережить этот кошмар. Закусываю до боли нижнюю губу. Нервно поднимаю запястье к лицу, чтобы взглянуть на часы. Montblanc – дорогие, элегантные и скромные с виду. Майкл подарил мне их на окончание Гарварда. Шикарный подарок. Отвлекаю свои мысли, как могу. На самом деле, в голове стучит, как набат: «Джейсон здесь, здесь, здесь». И мне страшно так сильно, что потеют ладошки и сбивается дыхание. Виски сдавливает нарастающая мигрень, и я с обреченностью осознаю, что этот поединок, пусть даже не открытый и односторонний, мне будет дорого стоить. Бессонные ночи, новые кошмары – этот минимальный урон. Мик во всем виноват. Я же просила его. Все, что я хотела – это забвение. Мне удалось достичь небывалых результатов в бизнесе, образовании. Я бралась за все подряд, и у меня получалось. Я не боролась с воспоминаниями и тяжелыми мыслями, нет. Невозможно забыть то, что мне пришлось пережить. Но я сделала так, что каждая минута моего времени была занята, каждая мысль – в деле, и этот ворох новых обязанностей, успехов, событий похоронил под собой мое прошлое. Я даже в выходные не давала себе спуска, занимаясь спортом, гуляя с сестрой, помогая маме по дому. И я не оставалась одна. Никогда не оставалась одна. В Гарварде было просто, ведь комнату в общежитии мы делили на двоих или даже троих, а вернувшись домой, мне пришлось уговорить Дреа спать со мной в одной спальне. Скоро она начнет встречаться с мальчиками, потом выйдет замуж, и тогда мне придется искать ей замену. Мама не раз говорила, что я должна переступить через страхи и найти кого-то, кто смог бы разделить мое одиночество. Ей кажется, что мужчина в моей постели решит все проблемы. Однако, это совсем не так. Далеко не так. «Ты должна попробовать», твердила мама и Джейн была с ней солидарна, но как им объяснить, что я не могу? Совсем не могу. И у меня нет слов, чтобы объяснить яростное непринятие одной только мысли о близости с мужчиной.

Любым мужчиной…

Кроме Джейсона.

Я не могу признаться в этом даже Джейн Кларк, осознавая, насколько бредово это звучит. Я не думаю о нем многие месяцы, но это ничего не значит. Ничего, черт побери, не значит. И лгу всем вокруг, и самой себе. Каждый день. Каждый гребаный день.

Никто и ничто не исправит программу, созданную Джейсоном, болью и кровью вбитую в меня. Он стер прежнюю личность и записал новую, нераздельно, навечно слитую с ним, привязанную узами, которые невозможно разорвать. Пять суток на привязи, без еды и практически без воды, наедине с тенью мужчины, который мог в любой момент убить меня, в комнате за закрытыми дверями и зеркальными стенами, завершили полное превращение Александры Памер в личную собственность Джейсона Доминника. И теперь игрушка ждала появления своего хозяина со страхом и нетерпением. Но игрушка больше не глупая и слабая, и она вовсе не жаждет снова остаться с вырезанным сердцем. Поэтому будет наблюдать издалека… и скулить от тоски по своему хозяину.

Когда дверь в конференц-зал снова открывается, я приподнимаю подбородок, и вся подбираюсь, немного наклоняясь вперед. Он неторопливо входит, я сжимаю подлокотники до боли в побелевших пальцах. Ощутимый на физическом и ментальном уровне поток энергии ударяет в трепыхающееся сердце, распространяясь через вены по всему организму. Мой любимый яд… Как наркоманка со стажем, я блаженно улыбаюсь, выдыхаю почти с наслаждением.

Джейсон проходит к предложному месту спокойной и уверенной походкой. Ожидающие его Арчибальд и Мик повставали со своих мест с деловито-вежливыми улыбками. Доминник поравнялся с ними. На огромном дисплее я вижу, отчетливо и подробно каждую деталь и мелочь. Я бы не смогла смотреть на него так неотрывно и жадно, находясь по ту сторону. Но здесь никто не может заметить, что на экране я никого не вижу, кроме него. С изумлением я ловлю каждое изменение в мужчине, которого знаю так же хорошо, как саму себя. Мой взгляд скользит по его лицу, до боли знакомому и дико красивому. Он сильно изменился, но не в худшую сторону, нет. Передо мной стоит мужчина, высокий и стройный, сильный, излучающий спокойную уверенность в себе и сдержанность. Заметно похудевший, что его совсем не портит. Взрослый и степенный, уравновешенный, мать его. Джейсон кажется старше, старше не на три года, а на все десять. И когда он поворачивается так, что я вижу его профиль, то невольно с моих губ срывается вскрик. У него длинные волосы, которые тщательно собраны на затылке. Раньше он стригся коротко, почти под ноль, вырезая эмблему клуба на виске, и отпускал волосы только во время серии игр из каких-то суеверных соображений.