– Я больше не знаю тебя, Джейсон Доминник, – произносит Александра, пока ее внимательный взгляд медленно и изучающее скользит по моему лицу. И снова это отрешенное, потерянное выражение в глубине красивых глаз. Я осязаю ее боль, как собственную. Но ее боль иная. Словно она потеряла кого-то и не надеется найти. А ведь она права…

– Что ты делала на крыше, Лекси Памер? – настойчиво спрашиваю я, сам удивившись жесткости в своем голосе. Мой темный попутчик рвется наружу, хочет попробовать на вкус ее страх, надышаться ее болью. Не дождется!

– Звала кое-кого, – отвечает Лекси, и мое сердце сжимается от плохого предчувствия. Она говорит обо мне, я знаю, но и не совсем обо мне.

– Возможно, я услышал, – тихо произношу я, делая шаг вперед. Она отрицательно качает головой, отступая.

– Возможно, я звала не тебя, – произносит печально. – Ничего не осталось, Джейс. Выгорело. Я поняла, когда увидела тебя. Я наблюдала за сделкой. – Голос Лекси напряженно звенит. – Я просто… Это не ты. Или все было ненастоящим. Я не знаю. У меня мысли путаются. Тебе нужно идти. Судебный запрет все еще действует.

– Ты ставишь мне ультиматум? Или угрожаешь? – принимаю вызов, вглядываясь в ее глаза.

– Я спасаю нас, – шепчет она, и разворачивается, чтобы уйти. Но я совершаю ошибку.

– Нет. Не уходи так. – говорю я, хватаю ее за руку, и когда мои пальцы несильно стискивают ее запястье, в ее глазах вспыхивает леденящий душу ужас, и она кричит, как сбитая стрелой охотника орлица. Я размыкаю хватку, поднимая ладони вверх и отстраняясь.

– Я не трогаю тебя. Все хорошо. Успокойся, – мягко говорю я, позволяя ей прийти в себя. Она дрожит, глядя на меня. Хрупкая, любимая. Все внутри болит от желания коснуться ее фарфоровой кожи, нежных полных губ. Что я сделал? Хочется мне спросить. Скажи, что я сделал? Пять дней в зеркальной комнате так и остались для меня сном, который я не вспомнил. Возможно, нет, я уверен, что у нее есть все основания ненавидеть меня и бояться.

– Не подходи ко мне. Никогда, – по слогам выговаривает Александра. Страх испарился, сменившись холодной уверенностью. Она идет к двери, а я сжимаю кулаки, отчаянно глядя вслед. Тот, кем я был раньше, никогда не позволил бы ей уйти так просто. Плюнул бы на все запреты, распластал прямо на полу, заглушая вопли агонии поцелуями, или прыгнул вместе с ней с крыши. Но время безумия кануло в лету. Беспомощно смотрю, как Лекси берется за ручку, нажимая вниз, и не могу сдвинуться с места. Как парализованный, мысленно молю ее задержаться. Мы не можем просто так разойтись. Это бессмысленно, нелепо…

– Лекс, я не могу тебе звонить. Я не имею права тебя искать, – кричу, когда она уже заходит в открытые двери. Лекси не оборачивается, но останавливается, я вижу, как напряжена ее спина и плечи. – Если ты захочешь… Я живу у Марка, у тебя есть все его координаты. Через несколько недель я уеду. Насовсем.

Александра показывает мне свой профиль, но не смотрит в глаза. В сторону.

– Мудрое решение, Джейсон. Правильное, – спокойно произносит она, и исчезает в темном проходе.

Онемевший, застывший, морально опустошенный я смотрю на закрывшуюся с грохотом дверь, и с тоской понимаю, что никакие техники дыхания не помогут мне вернуть свое душевное равновесие. Меня сотрясает дрожь, но не от холода… Это реальность врывается в мою зону комфорта, снося годами настроенные баррикады на своем пути. Разносит в щепки. Вскрывая до основания, ломая, царапая, разбивая, вытаскивая наружу всю грязь и боль.

Лекси

Я думаю о нем. Прошла целая неделя, а я никак не могу заставить себя забыть о нашей внезапной встрече. Я так и не поняла, как так вышло. Как мы оба оказались там, где не должны были быть. И мысль о том, что провидение не вмешивается просто так, настойчиво сверлила в висках. Всего одна доза, и я снова подсела. Никчемная наркоманка. Жалкая идиотка, дура.

– Лекси? Звоню-звоню… – Мик заглядывает в кабинет, вопросительно глядя на меня. – Все нормально?

Я не сказала ему, что видела Джейсона. Пусть наслаждается своим триумфом и счастливым отцовством. Лайза родила немного раньше, и они с сыном еще несколько дней задержатся в больнице, а потом я смогу увидеть Мика-младшего. Майкл говорит, что сын похож на него. Они назвали его Филипп. Мне не очень нравится имя, но это их дело, и со мной никто не советовался.

Мик выглядит иначе. Он счастлив, и я рада за него. Искренне, всем сердцем. Есть события, особенные события, которые способны изменить все, что еще вчера тебе казалось нерушимым. Рождение ребенка – одно из таких событий. И я не сомневаюсь, что теперь Мик начнет новую главу своей жизни. Без меня в ней. Я уже отыграла свою роль. Хватит.

– Все хорошо, – натягиваю умиротворенную улыбку. Майкл заходит, прикрывая за собой дверь.

– Когда отца на операцию кладут? – обеспокоенно спрашивает Купер, усаживаясь в одно из кресел вокруг стола для совещаний.

– Завтра, – отвечаю я.

– Волнуешься?

– Да. Мы все места себе не находим. Папа молодой еще, но не мальчик. А это довольно сложная операция под общим наркозом.

– Все будет хорошо. Я уверен. Хочешь пойду с тобой? Буду рядом с вами, пока идет операция.

– У тебя есть, о ком заботиться, Мик, – напоминаю я.

– Но ты всегда будешь моим другом, Лекс. Друзья для того и нужны, чтобы подставить плечо в трудную минуту.

– Бедное твое плечо. Как же, наверное, я его отдавила, – горько улыбаюсь я. – Справимся, Мик. Не волнуйся. Что с твоим назначением? – перевожу разговор в деловое русло.

– Ну… – Мик торжественно смотрит на меня, горделиво вскинув голову. – Послезавтра состоится последний этап передачи «Dominick Group», на уровне совета директоров. И все! Арчи обещал, что на следующем заседании членов правления «Боско» выдвинет мою кандидатуру на пост топ-менеджера областного подразделения компании в штате Нью-Йорк. Так что теперь очередь за тобой. Пойдешь на мое место?

Я отрицательно качаю головой. Мик слишком преувеличивает мои способности. Я не смогу стать хорошим управленцем. Недостаточно острые зубы, хотя, меня порядком натаскали за последний год.

– Я – аналитик, Мик. И мне хватит того, что я имею.

– Трусиха, – качает головой Майкл, но улыбается легко и искренне. Он знал или догадывался, что я не соглашусь. – Что будешь делать с миллионом долларов?

– Каким миллионом?

– Проценты за сделку. Я же говорил, что мы неплохо наживемся на «Dominick Group». – самодовольно заявляет Купер. Я невольно хмурюсь, снова мысленно возвращаясь к встрече на крыше.

– Как-то слишком много, – пожимаю плечами, неуверенно глядя на друга.

– Ну, ты блаженная, Лекс. Давай я заберу твою премию? Нет? Вот. – Поднимает вверх указательный палец.

– Теперь ты доволен? – спросила я с некоторой иронией, которую Мик не заметил.