Чудище, очень похожее на огромного черного волка, бежало прямо на меня. Длинными, резкими скачками стремительно сокращая расстояние между нами.

Я не успела даже вздохнуть, как огромная туша, плохо различимая в темноте и от того казавшаяся нереальной, налетела на меня.

Сбить с ног, вышибая воздух, лишая возможности закричать, вцепиться зубами в тулуп на плече и потащить за собой - простой и четкий план зверя был выполнен с закономерным успехом.

Чудищу понадобилось всего несколько мгновений на то, чтобы похитить Пограничную Огневицу.

У костра продолжали истошно визжать. Кто-то громко и нервно требовал найти вожака.

Меня тащили прочь от людей и нелюдей, крепко держа за тулуп, насквозь прокушенный длинными, острыми зубами. Ворота, открытые по случаю гуляний, мы проскочили никем не остановленные.

Я радовалась, что мое многострадальное плечо на этот раз не пострадало, и старалась увернуться от капающей на шею горячей слюны. Пену сносило назад ветром, а вот его слюни текли прямо на меня.

Катиться по снегу, болтаясь между мощных лап, беспомощно ожидая момента, когда одна из них случайно мне на что-нибудь наступит и чувствовать, как медленно сползают с ног сапоги, под завязочку набитые снегом (левый, почему-то, сползал активнее) было совершенно неприятно.

Совсем рядом кто-то страшно завизжал. Деревенские, отправившиеся к реке кататься с горки, по вине которых ворота были открыты и меня так легко выкрали, нас заметили и очень впечатлились. И это так… раздражало.

Я почти не боялась, но очень сильно злилась.

Эта образина испортила мне такой чудесный праздник, и я собиралась сделать все, чтобы она об этом пожалела. Я была уверена, что колечко мне поможет, и мы уделаем этот зубастый страх, а потом передадим его Сверу, который, совсем точно, скоро меня найдет. И шкуру, предварительно хорошенечко выстирав, я постелю перед кроватью у себя в комнате. А то полы зимой уж больно холодные.

Очень наивные и глупые мечты.

Низкий, угрожающий вой, раздавшийся совсем рядом, взбодрил мою злорадную мстительность. Оборотни шли по нашим следам, и этому чудищу предстояло сильно пожалеть о том, что он решил меня украсть.

Будь он хоть сто раз Зимним Зверем, конец его был близок, и он это, кажется, чувствовал.

Резко свернув в сторону, он понесся к реке, врезавшись грудью в снег и утопив меня в холоде по самую шею.

Крепко держась за косматую шерсть на его боку, я зажмурилась и пропустила тот момент, когда мы выскочили на речной лед.

Тихого, натужного стона и скрипа разбегающихся из-под лап трещин слышно не было, но я знала, что лед здесь тонкий настолько, что даже детям не разрешалось на нем играть.

А тут мы. Сто пятьдесят килограмм чистого веса.

Зверь бежал вперед, но уже не так резво, с опаской, и каждый его скачок все явственнее отдавался страшным хрустом скорой беды.

Волки-оборотни показались на берегу, когда мы отбежали по ненадежному льду метров на сто. Белый огромный волк, способный посоперничать размерами даже с этим Зимним Зверем, первым ступил на лед, но тут же отдернул лапу. Волки метались по берегу, не зная, что делать.

Лед под правой лапой образины треснул и провалился. Зверь утробно рыкнул, споткнулся, но не упал, выдернул лапу и качнулся в сторону, обходя опасное место. Мы больше не бежали, мы шли, и я наконец-то, смогла разжать сведенные судорогой пальцы, выпустить из захвата жесткую, свалявшуюся шерсть, и попытаться расстегнуть тулуп.

План был прост и от того гениален. Я собиралась вывалиться из одежки, оставив ее на память этому зубастому клептоману.

О том, как я собираюсь бежать к нашим по льду, не задумывалась, просто нервно дергала пуговицы, пытаясь высвободиться, робко радуясь, что застегнула всего три из семи.

Одна пуговица, и зверь еще раз провалился лапой в воду. Ради симметрии на этот раз левой.

Лед трещал не переставая, белый волк успел сделать целых четыре шага в нашу сторону, а я расстегнула все пуговицы, когда Зверю люто не повезло провалиться сразу обеими лапами.

Он жалобно взвизгнул сквозь сжатые зубы, упрямо не выпуская мой тулуп, ударился грудью об лёд. Тот треснул и чуть подался вниз. Я затаила дыхание, зверь тоже. На берегу кто-то нервно тявкнул.

Один вдох, пара мгновений беспомощной растерянности, когда понимаешь, что нужно что-то делать, но не можешь пошевелиться. Потому что страшно, потому что каждое движение может погубить.

Зверь дернулся, и это был конец.

Лед треснул, разошелся, заглатывая свою жертву. Я с трудом, в последнее мгновение, выскользнула из тулупа и только благодаря этому не соскользнула вслед за зверем под лед.

Дрожа всем телом, не веря в спасение, я села и только тогда почувствовала, что коса мокрая.

Я была намного ближе к смерти, чем думала. Полынья, в которой исчез мой неслучившийся коврик, находилась прямо у меня за спиной.

Белый волк, в котором только слепой не распознал бы нашего вожака, застыл на месте, хотя всего секунду назад, когда Зимний Зверь стал уходить под воду, сорвался с места. Теперь он находился гораздо ближе, что лично меня серьезно приободрило.

Медленно, стараясь не делать резких движений, не замечать холода и отмороженных ладоней, я поползла к берегу.

Ползлось не то, чтобы плохо, но хотелось бы быстрее, потому, на ноги я решила встать, отдалившись от опасного места метров на сорок.

Вожак предостерегающе рыкнул, но я не обратила на это внимание.

Моя вина. Во всем, что случилось потом была только моя вина, и даже то, что я в тот момент плохо соображала, меня не извиняет.

Лед под моими ногами проломился, стоило только подняться.

Пока ползла, он казался вполне надежным, а как встала, так сразу сделался хрупким. Не зря, все же, зверь этот участок по кругу обходил.

Я не успела испугаться или удивиться, даже не вскрикнула. Да что там, я даже вздохнуть толком не успела, как над головой сомкнулась вода.

«Моржи — мазохисты-извращенцы»

Мелькнула в голове глупая мысль, после того, как первые ощущения чуть рассосались, и уже больше не казалось, что меня макнули в кипяток.

Это совершенно точно был не кипяток, это было что-то черное, неспокойное, бурлящее и безжалостное.

Сердце надрывалось и рисковать в скором времени просто остановиться, не в силах работать в таких условиях, мозг уже отказал, легкие готовились свернуться в трубку, а нервные окончания под кожей по всему телу жалели, что природа их придумала.

Мне было плохо, холодно и страшно, умирать совсем не хотелось, но еще хуже стало, когда в руку вцепились чьи-то острые клыки, прокусывая тонкую кожу и вгрызаясь в мясо.

Сначала я решила, что это Зимний Зверь, но в ворохе ощущений, проклюнувшись сквозь завесу ужаса, сверкнула успокаивающая истина.