восстановить связь с чем-то мощным. Даже и до ковида жизнь как-то расшаталась, утратила равновесие, и мы все время куда-то неслись, не имея возможности как следует пообщаться друг с другом. Именно этого нам недоставало».

Тем временем в пригороде Детройта Джинни Юрич, мать пятерых маленьких детей, открыла для себя прелести пребывания на открытом воздухе, когда ощутила, как утомляют ее ежедневные заботы о них. Получив приглашение от знакомой на пикник и своими глазами увидев, как положительно повлияли на семью четыре проведенных на природе часа, Юрич начала планировать время так, чтобы можно было как можно чаще бывать на открытом воздухе. Она начала читать о пользе, которую игры на открытом воздухе приносят детям, и в конце концов набрела на понятие friluftsliv. Северный принцип пребывания на открытом воздухе в любую погоду помог ей изменить образ мыслей и научиться получать удовольствие от таких выходов даже в самые суровые зимы, о чем она раньше боялась даже подумать. «Во friluftsliv мне понравилось и то, что на природе ты находишься просто так, не для того, чтобы чего-то достичь. Это совсем простое понятие, которое дает возможность больше времени проводить за дверями своего дома. Для меня пазл сложился».

Сегодня Юрич многие знают как основательницу международного движения «Тысяча часов на воздухе» (1000 Hours Outside), участники которого стараются сделать, чтобы время, которое дети каждый год просиживают перед экранами (а по некоторым оценкам, это ни много ни мало 1200 часов) и время, которое они проводят на открытом воздухе, было одинаковым. Хотя задача каждый день проводить на улице по три часа кажется мало осуществимой, Юрич уверена, что она все же хорошо мотивирует. «Если не можете дотянуть до тысячи часов, подберите какую-нибудь другую цифру. Но не отступайте от своего решения, станьте образцом для своих детей, – советует она. – Природа превзойдет все ваши ожидания. Попробуйте хотя бы раз, и вы попадетесь на ее крючок».

Возвращение домой

Ибсен, норвежский поэт и драматург, изобретатель понятия friluftsliv, поселился в горах, когда устал от суеты вокруг. Торо построил себе простой дом в лесу, старясь уйти от того, что он называл сверхцивилизацией. Но с XIX века, в котором жили Ибсен и Торо, активность человеческой деятельности увеличилась в десятки раз, и найти места, нетронутые людьми, сейчас становится все труднее. В то же время нам сейчас, как никогда, нужно оторваться от факторов стресса, порождаемых цивилизацией. И это можно сделать, бывая на открытом воздухе. Friluftsliv помогает нам становиться счастливее и здоровее именно там, где мы живем, точно настроиться на местный пейзаж и создать такие места, в которых мы хотим жить, а не такие, из которых нужно бежать. Это и большие города с велосипедными и пешеходными дорожками, общественными садами и парками, расположенными по соседству, зелеными крышами и каналами с чистой водой. Это и небольшие городки, где деревья стареют, а люди расцветают.

Так же, как с появлением hygge у людей возник вкус к свечам, настольным играм, уютным семейным вечерам у камина, friluftsliv, я надеюсь, поможет разбудить любовь к прогулкам по утрам и легким перекусам в лесу. Ведь путь к пребыванию на открытом воздухе начинается внутри нас, и остается только открыть дверь. В буквальном смысле.

Когда на природе вы чувствуете себя как дома, знайте: вы живете по правилам friluftsliv. И пусть на этом пути вам помогают такие слова:

ЖИВИТЕ ПРОСТО.

ВЫХОДИТЕ НА ПРИРОДУ ЧАСТО.

БУДЬТЕ ДОБРЫ К ЗЕМЛЕ.

Послесловие

Через несколько месяцев после того, как я первый раз взяла в поход с рюкзаком свою подругу Жанетт, она вдруг прислала мне сообщение: «А угадай, что я делала в выходные! Второй раз! На природе!» Я подозревала, что «сходила в туалет». Для Жанетт это было затруднительно, но я не хотела расспрашивать, полагая, что это ее смутит. И ее сообщения подтвердили, что я была права. «Сначала я всячески сопротивлялась этому, но теперь переломила себя. Выкопала ямку, как ты мне объясняла. Теперь животу гораздо лучше!» Я не могла не улыбнуться, читая, как она радовалась и волновалась, научившись этому нехитрому, но важному делу. И не только: как оказалось, в мгновение ока, то есть в одно шведское лето, она умудрилась еще трижды сходить в поход с рюкзаком – два раза совсем одна и один – с дочками пяти и семи лет. Меня это впечатлило, но не удивило. Тот, кто испытал состояние потока, находясь на природе, поймет. Желание окунуться во friluftsliv поглубже всегда в ней было. Ей недоставало лишь толчка и человека, который показал бы, как правильно пользоваться фильтром для воды (и выкопать яму для…), чтобы это желание расцвело. После того самого первого нашего похода она вполне самостоятельно провела целую неделю на живописном острове Готланд у восточного побережья Швеции. Она выбрала маршрут вдоль берега, чтобы не потеряться, а еще чтобы посмотреть на восход и закат солнца там, где море встречается с небом, чего ей всегда очень хотелось. Поход стал воплощением всех ее мечтаний, и больше того. «Я так рада, что сумела перебороть себя и пошла совсем одна. Там было все: и спокойный отдых, и трудная работа, и крутизна, в общем, фантастика, – рассказывала мне она, позвонив из Стокгольма. – И еще, все это напомнило, что в жизни важно только то, что просто. Ну, понимаешь… открываешь, исследуешь. От этого получаешь больше всего энергии».

Жанетт бросила вызов и мне. С присущим ей безграничным энтузиазмом она предложила, чтобы мы целый год раз в месяц выходили спать на открытый воздух вдвоем, если можно, а если нет, то поодиночке или с детьми. Когда я спросила дочерей, хотят ли они попробовать, подросток Майя так красноречиво посмотрела на меня, что никаких слов уже не потребовалось. Нора, однако, согласилась, и через несколько недель мы вышли в свой первый зимний поход с палаткой. Стояла середина ноября, ночные температуры понизились почти до точки замерзания, так что в дополнение к своему привычному снаряжению я захватила два спальных мешка и пару пластиковых бутылок, которые должны были послужить грелками. Чтобы не было совсем уж тяжко, мы выбрали довольно пологий маршрут длиной пять километров, который заканчивался в знакомом мне сарайчике для привала, неподалеку от исторической усадьбы, летом очень популярной у туристов. В домике всегда хранилось много поленьев для растопки, поэтому брать их с собой не было необходимости. По крайней мере, на это я рассчитывала. Представьте же себе наше удивление,