«Господи, куда я попал», — тоскуя, думал в этот момент Игорь, и эта тоска отразилась в его вздохе и выражении лица, на что Игорь Васильевич ободряюще похлопал Игоря по плечу и игриво подмигнул.

С такими настроениями Игорь вряд ли дотянул бы в здравом уме до весны, а весной с ним совсем стало бы плохо, но как-то, стирая на выходных постельное белье, Игорь спохватился, что забыл про простыню и пододеяльник сына. На Игоря накатило такое отчаяние, словно запасного белья у сына не было, а он должен был приехать с минуты на минуту, так что спать ему было бы не на чем. Игорь слил воду из стиральной машины, скинул свое белье в ванну, пошел в детскую и стал извлекать одеяло из пододеяльника, яркого, как сумасшествие Игоря, и расписанного настолько веселыми и цветными зверями, что спокойно смотреть на них было невозможно. В выражениях морд читался маниакальный синдром. Игорь смутно представлял себе, что это такое, но не сомневался, что это именно он. Наволочка и простыня были из того же набора, поэтому весь этот цвет и оптимизм так тяжело ударили по голове Игоря, что он бросил пододеяльник и наволочку под ноги, а потом сорвал с кровати простыню. Под простыней, раскинув рукава, лежала совершенно плоская водолазка сына светло-голубого цвета с синими манжетами. Такой непорядок сбил Игоря с толку.

Он зачем-то взял водолазку, не зная, что с ней делать, кидать ли в стирку или это считается цветной вещью, потом вспомнил, что сами простыня, наволочка, пододеяльник тоже цветные, так что можно стирать их вместе с водолазкой. Через минуту Игорь обнаружил, что стоит, прижимая скомканную водолазку к лицу, и пытается почувствовать запах сына, но не чувствует ничего, кроме запаха слежавшейся ткани, и при этом единственное его желание — сигануть из окна.

Не выпуская водолазки из руки, как будто только она и держала его на этом свете, Игорь прошел в комнату и набрал номер Фила.

— Ты еще квартиру не нашел? — спросил Игорь вместо приветствия.

— Да хрен его знает, — с экзистенциальной тоской в голосе сказал Фил.

— Если хочешь, можешь у меня пока поселиться, — осторожно предложил Игорь.

— А ты от меня умом не тронешься? — Игорю показалось, что Фил хотел добавить в конце предложения слово «окончательно». — Мы, считай, на работе видимся. А тут еще дома будем глаза друг другу мозолить.

— Я же не предлагаю тебе навсегда к себе переехать, — сказал Игорь, — найдешь квартиру — съедешь, а может, поживешь в нормальной квартире и снова захочешь в слесарку перебраться.

— У тебя что с голосом? — поинтересовался Фил. — Простыл, что ли?

— Да нет. Просто тут убираюсь, страдаю, короче, херней, — ответил Игорь.

Фил задумчиво заскрипел диваном у себя в комнатке, Игорь услышал, как он чешет щетину на нижней челюсти и зачем-то проверил свою челюсть, насколько хорошо выбрита она по сравнению с челюстью Фила. В контексте их стеснительного разговора это был жест не голубой даже, а ультрафиолетовый.

— Но ты точно не против? — спросил наконец Фил. — Если будешь против — сразу говори. Чтобы не было обид всяких, чтобы потом это на работе какой-нибудь ерундой не всплыло. Чтобы не скандалить, как семейная пара.

Игорь смущенно захихикал, представив такой скандал и как на него отреагировали бы Игорь Васильевич и Молодой.

— Нет, я серьезно, — слегка возмутился Фил, — у меня были просто терки в юности с соседом по общаге, потом мы с парнягой одним квартиру снимали, тоже как-то не ахти получилось. Я, короче, как ни сниму квартиру, все какая-то неприятность получается. Как ни переменю место жительства, вечно косяк. Даже вот с женой мы только-только квартиру свою купили, а тут этот скандал, короче.

Фил смущенно засмеялся, как будто этот смущенный смех мог дополнить каким-нибудь смыслом то, что он рассказал, и опять почесал подбородок.

— Нет, ну конечно живи, только из моего дома не надо свидания мальчикам назначать, — сказал Игорь на всякий случай, как бы шутя, но в то же время полусерьезно, потому что неизвестно, что на самом деле творилось в голове у Фила. — И водить их ко мне не надо, само собой. Ни мальчиков, ни баб, мне будет неприятно, если у меня в соседней комнате будет кровать скрипеть. Шкурный такой интерес.

— Да ну тебя, — сказал Фил.

— Тем более, ты же все равно квартиру ищешь. Ты же ее когда-нибудь найдешь. Просто тебе из дома будет спокойнее искать, чем из нашей шарашки. С окраины ездить мало приятного.

Фил снова задумался. Было слышно, как тихо работает телевизор в его каморке и как Фил прихлебывает чай или ворованный у Рината Иосифовича кофе.

— Спасибо, конечно, — искренне сказал через какое-то время Фил, Игорь почему-то в этот момент забеспокоился, что Фил откажется. — А когда приехать-то можно?

— Да хоть сейчас, — ответил Игорь как можно более непринужденно, пряча за непринужденностью желание, чтобы Фил немедленно начал паковать вещи, и еле сдерживаясь, чтобы не заорать от отчаяния.

— Так-то я всегда готов, как пионер, — признался Фил. — Годы работы, все такое.

— Ну так сейчас и приезжай, — торопливо сказал Игорь, отчего Фил невольно насторожился.

— У тебя вообще все нормально? — осторожно осведомился Фил после некоторой паузы. — Ты точно дома один? Тебя никто там не принуждал мне звонить? Меня сюрприз никакой не ждет?

Игорь выпустил водолазку сына из руки на пол, сел на детскую кровать и вздохнул.

— Миша, хорош паранойю источать. Неужели трудно понять, что от меня все ушли. Я готов к тебе переехать, но это уже перебор какой-то будет. Это что-то нездоровое, если мы отдел в общежитие будем превращать. Вот в котельной мы друг друга как раз жрать начнем на второй же день. А тут все-таки дом. Какое-то культурное существование.

— Тут, видишь, еще какая проблема, — признался Фил. — Кто-то должен здание охранять, чтобы его по винтикам не растащили. Я же, типа, за сторожа вечного. Куда я так сразу же денусь? Надо посоветоваться хоть с Сергеичем.

— Миша, ну, ты я прямо не знаю, как кто, — взорвался Игорь. — Ты же понимаешь, что должность твоя сторожевая — совершенно номинальная. Как будто ты сам не знаешь, что там на каждом углу камеры понатыканы и микрофоны. Если кто сунется — уже через десять минут кавалерия прискачет с Олегом во главе. Закрывай все на клюшку и дуй сюда, пока мы оба окончательно не свихнулись. Ты — от боязни квартир, я от дури своей. Сам знаешь, что нас сейчас Олег слушает, и если бы он был против, давно бы уже вмешался. Мне, кстати, и эта мысль покоя не дает, что на меня круглосуточно кто-то смотрит. Мне надо, чтобы кто-то отвлек меня от этих дум.

— Ладно, убедил, — покладисто проворчал Фил.

— Значит, едешь? Ящики под твою одежду освобождать?

Тот как бы махнул рукой.

— Освобождай.

Но когда Фил положил трубку, Игорь не стал спешить с выгрузкой вещей из ящиков комода в спальной, не стал собирать белье и одежду в стирку, а положил телефон рядом с собой и начал ждать звонка Олега. Игорь почему-то был уверен, что Олег позвонит. Ждать пришлось недолго. Может, какой-нибудь жучок был нацелен прямо на постель сына и ожидание Игоря было заметно по тому, как он косился на лежащий возле бедра мобильник, и по тому, как дергались его нога и лицо.