Я буду стараться решить все дела быстрее, зная, что ты ждешь меня дома.

От переполняющей меня нежности притягиваю Хакимова ближе и трусь кончиком носа об его колючую щеку.

— Я буду скучать. И ждать тебя домой, — вырывается как само собой разумеющееся. И чтобы панические мысли не успели ворваться в мой мозг, спешу перевести тему. — Что с отзывом, Давид? Мне скоро ехать в суд.

— Я сразу же его распечатал на бланке, подписал и передал Тимуру. Он занесет тебе документ.

Тут же прищуриваюсь, складывая руки на груди.

— Значит, не было никакой ошибки в тексте, м?

— Не было, конечно. Ты же по-другому не соглашалась на секс в моем кабинете. Пришлось разыграть небольшой спектакль, — и губы босса растягиваются в задорной мальчишеской улыбке.

Спрыгиваю со стола, поправляя юбку. Оглядываюсь в поисках трусиков, но не нахожу их.

— Сегодня без них, Тея, — шепчет на ухо, поглаживая мои ягодицы. — Будешь ходить весь остаток дня, вспоминать то, что происходило в этом кабинете…Увидишь, насколько это заводит.

Оставляю на его губах мимолетный поцелуй и быстро отбегаю к выходу. Оборачиваюсь, глядя на босса через плечо, и бросаю как бы между делом:

— Интересно, а тебя будет также сильно заводить мысль, что я без трусиков среди других мужчин? И они ведь могут раскусить меня на раз-два, — и счастливо и довольно хохоча, выскакиваю за дверь.

Такая же счастливая и в отличном настроении возвращаюсь с судебного заседания: представители Сафронова не могут отбить ни один пункт моего отзыва, предоставить подтверждающие документы, и все их доводы практически бездоказательны. А это значит, что решение по делу Сафронова не за горами, и оно, уверена, будет в нашу пользу.

Едва переступаю порог кабинета, бросаю бумаги на стол, чтобы сразу подшить их в дело и рассортировать в нужном мне порядке. Но прежде жму на кнопку кофемашины, напевая себе под нос незатейливый мотив песни, услышанной по радио по пути из здания суда, и жду, пока приготовится мой любимый капучино.

Краем глаза замечаю девушку, что неуверенно осматривается по сторонам, остановившись посреди приемной.

— Вы к Давиду Тагировичу? Его нет и ближайшие пару дней не будет, — она вздрагивает от моего голоса, поворачивается и внимательно рассматривает, склонив голову набок.

Нерешительно делает несколько шагов в мою сторону, и я напрягаюсь.

Ее рука лежит на едва округлившемся животике. Я бы и не заметила, если бы девушка не акцентировала на нем внимание.

Она беременна.

Я сглатываю, и мое сердце едва не выскакивает из груди, колотясь неистово от волнения.

Предчувствие чего-то нехорошего, неизбежного темной тучей надвигается на меня.

На несколько мгновений прикрываю глаза, вспоминая все, что мы обсуждали на приемах у психотерапевта. Но не эти знания помогают мне.

А образ Давида.

Я представляю, что он стоит рядом, держит меня за руку, улыбается, а его глаза горят любовью, как несколько часов назад. Представляю, и сразу становится легче. Приступ отступает, и, на удивление, мне удается взять себя в руки.

Хоть и ненадолго.

— Вообще-то я к вам. Тея, правильно?

Еще раз внимательно оглядываю девушку, стараясь вспомнить, где бы мы могли пересечься.

— Мы знакомы?

Посетительница медленно качает головой, и на меня, как метеорит, сваливается догадка.

Нет!

Этого не может быть!

Почему именно сейчас?! Когда мы только-только все постарались склеить?!

Она входит в мой кабинет, уверенно садясь напротив и глядя прямо в глаза. Произносит то, что расстреливает в упор мое сердце без шанса на воскрешение.

— Меня зовут Лена, и я — бывшая девушка Давида. Дело в том, что…, — медлит, как будто испытывает меня на прочность, — я беременна…

Прикрываю глаза, резко выдыхая и мобилизуя все свои силы, чтобы не впасть истерику прямо на глазах у Лены.

— Простите, к чему мне эта информация? И почему не сообщили эту новость Давиду?

— Я пыталась! — хмурится, и в ее голосе звучит отчаяние. — Но дело в том, что, как вы поняли, мы расстались. А у Давида свои понятия: он никогда не возвращается в прошлое, поэтому избегает встреч со мной и засунул меня в черный список.

— Скажите прямо, чего вы хотите?

— Мне нужна помощь, Тея. И вы — моя последняя надежда. Я не прошу у вас многого или невыполнимого. У меня серьезные проблемы, жизнь моего ребенка под угрозой. Я хотела бы, чтобы вы передали Давиду мои слова, чтобы он связался со мной. Нам нужно поговорить. Только и всего. Это очень важно.

Пульс стучит набатом в голове, гул нарастает, в глазах то и дело темнеет, и я рискую потерять сознание прямо здесь, чего делать никак нельзя. Меня неконтролируемо трясет, и больше всего на свете я мечтаю остаться одна, но как сквозь толщу воды слышу голос Лены, полный надежды:

— Так вы мне поможете, Тея?

Глубокий вдох с невозможностью выдохнуть вместе с воздухом накопившееся напряжение.

— Да.

Хоть и ценой собственной счастливой и нормальной жизни.

Глава 54

Давид

Я всегда нормально относился к командировкам. Мне нравилось посещать новые страны, общаться с партнерами, нравилось видеть разных женщин…

Но не в этот раз.

Еще в аэропорту меня стало тянуть обратно, а душу скребло чувство неизбежного. Чего-то неотвратимого.

И это пугало не на шутку.

Потому что у нас с Теей только все начало налаживаться. Она только стала возвращаться к жизни, и мне не хотелось бы по приезду обнаружить, что ее панические атаки вернулись снова. Я видел многое, но это…очень страшно. Самое страшное зрелище в моей жизни.

Самолет взмывает в небо, но сердце рвется обратно, к Богине. У меня странное предчувствие, что я должен быть там, с ней. И оно сопровождает меня до самой посадки.

Едва схожу с трапа, рабочие вопросы затягивают: встречи, переговоры, затянувшиеся до позднего вечера. Нет времени даже достать телефон и набрать сообщение Тее.