Страна встала. Но отнюдь не та ее часть, что была в Солт-Лейк-Сити.

Протест после окончания соревнований все-таки был составлен. Но слишком поздно – когда все официальные сроки для апелляций истекли. О чем Международный союз конькобежцев и известил российскую сторону.

Чем руководствовались российские боссы, принимая решение вывести Бережную и Сихарулидзе на повторное награждение, было тоже недоступно для понимания. Китайцы Шэнь Сюе и Чжао Хунбо, которые стали бронзовыми призерами, присутствовать на церемонии отказались. Если бы то же самое сделала российская сторона, канадцам пришлось бы принимать свои эрзац-медали в одиночестве. Однако Бережной, Сихарулидзе и их тренеру Тамаре Москвиной было настоятельно рекомендовано на церемонию выйти. По сути, это был приказ, выставивший Россию посмешищем на весь мир.

Но и это, как выяснилось позже, было еще не все, что предстояло пережить.

Человеческая психика устроена так, что загоняет особо горькие и неприятные воспоминания куда-то в подкорку мозга, на дно души. Из всех событий последних дней Олимпиады у меня в памяти почему-то застряла очередь в аэропорт. С раннего утра она змеилась вокруг здания терминала, растянувшись на несколько сотен метров. Люди ели, пили привезенную с собой воду, играли в нарды, которые кто-то из журналистов привез в Солт-Лейк-Сити из Москвы, читали, дремали, пристроившись на тележках.

В центре этого столпотворения барражировали одетые в клоунскую одежду скоморохи и группки художественной самодеятельности. Они изо всех сил старались развеселить очередь, средняя скорость продвижения которой составляла метров двадцать в час.

В самом терминале было еще хуже. Выстроенные причудливыми зигзагами шеренги из тысяч людей почти не продвигались к стойкам. Кто-то рыдал, кто-то, матерясь, сдавал уже ненужные билеты, пытаясь попасть на другой рейс, кому-то вызывали врача. В общем, задача улететь из Солт-Лейк-Сити представлялась совершенно неразрешимой. Крошечный аэропорт совершенно не справлялся с потоком пассажиров.

Но злости не было. Было оцепенение.

Олимпиада закончилась дисквалификацией трех совершенно выдающихся спортсменов-лыжников:

Йоханна Мюллега, Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой. И к теме постоянных судейских скандалов и непонятных, а порой и убогих в своем дилетантстве решений спортивных руководителей всех мастей добавилась еще одна. Допинг.

Постоянные разговоры о запрещенной фармакологии витали в лыжно-биатлонных кругах с самого начала Игр. С того самого дня, как было объявлено о положительной пробе Наташи Барановой-Масалкиной. Сначала сплетни коснулись олимпийской чемпионки Нагано Юлии Чепаловой. Источником непонятно на чем основанной информации был объявлен какой-то североамериканский адвокат, чьи домыслы ничем не подтверждались, но были с энтузиазмом подхвачены.

Чуть позже Ларису Лазутину не допустили до старта эстафетной гонки из-за повышенного содержания гемоглобина в крови.

Еще через день объявили о дисквалификации Мюллега…

Проблемы возникли у трехкратного олимпийского чемпиона после финиша мужской лыжной гонки на 50 километров. Допинг-проба, взятая у Мюллега перед стартом марафона, показала повышенный уровень гемоглобина. Гонщик настоял на еще одном заборе крови – и второй анализ отклонений не выявил. К гонке выступающий за Испанию немец был допущен – и выиграл ее, опередив Михаила Иванова на 14,9 секунды.

Но инцидент оказался не исчерпан. Как выяснилось позже, в допинг-пробе Мюлегга был обнаружен дарбепоэтин – препарат, аналогичный эритропоэтину, повышающему количество красных кровяных телец, но еще не включенный в список запрещенных.

Уже после Игр шведский сотрудник Всемирного антидопингового агентства (WADA) Бент Салтин дал весьма скандальное интервью германскому таблоиду Bild am Zonntag. По его словам, перед Играми в Солт-Лейк-Сити сотрудники WADA выслеживали Мюлегга, Лазутину и Данилову в течение довольно длительного времени. Салтин также отметил, что фирма Amgen, производящая дарбепоэтин, весьма охотно сотрудничала с WADA, и именно она предоставила агентству методику теста для определения этого препарата.

Это было очень похоже на правду. В свое время аналогичным образом был запрещен бромантан. Методику определения препарата «слил» один из его разработчиков. И многие лаборатории сразу обратили внимание, что бромантан слишком часто высвечивается в пробах спортсменов бывшего СССР и соцстран. И запрещен он был в 1996-м именно по этой причине. На всякий случай, так сказать.

Другое дело, что примерно в те же времена мне довелось беседовать с человеком, для которого все, что связано с фармакологией, было профессией. Он произнес тогда интересную фразу. Сказал, что все больше и больше склоняется к тому, что в спорте есть каста «неприкасаемых» – людей, которых нельзя трогать ни при каких обстоятельствах.

С годами этот тезис начал вызывать у меня сомнения. Но в Солт-Лейк-Сити, а точнее, уже после Игр, вернувшись в Москву, я в совершенно не предназначенных для прессы разговорах услышала, что история, завершившаяся тремя дисквалификациями, была гораздо сложнее той, что предназначалась для официального пользования. И гораздо печальнее.

За стопроцентную достоверность услышанного я, естественно, не ручаюсь. Но расскажу.

Мюллега, Лазутину и Данилову действительно «пасли». Пробы неоднократных олимпийских чемпионов, взятые в дни олимпийских гонок, оказались действительно не первыми, где фигурировал дарбепоэтин. Позже это, кстати, подтвердилось, когда уже после лазутинской дисквалификации на свет выплыли результаты пробы «Б», взятой у гонщицы за два месяца до Игр – на этапе Кубка мира. Само по себе повышенное содержание гемоглобина, за которое Лазутину отстранили от эстафеты, никаким преступлением не являлось. Кстати, российская четверка, пусть и без лидера, вполне могла бы выйти на старт, если бы не очередной «прокол» российских спортивных руководителей: под массовые вопли на тему «Россию опять унизили» они просто-напросто упустили время для оформления нужных бумаг. Спохватились лишь тогда, когда все сроки, допускающие перезаявку, уже истекли.

Но даже тогда российскую спортсменку никто не собирался карать. Как, собственно, и Мюллега. Просто в достаточно коротком промежутке времени сошлись несколько факторов: проба «А» Мюллега дала положительный результат, информация об этом просочилась в определенные круги еще до старта мужского марафона, и якобы именно российские представители, имеющие определенные рычаги влияния в Международной федерации лыжных гонок, стали требовать, чтобы делу в отношении прославленного лыжника, несмотря на то, что дарбепоэтин официально не является запрещенным средством, был дан полный ход, поскольку при его дисквалификации золотая медаль переходила Михаилу Иванову.

И вот тогда в медкомиссии вызверились уже по-настоящему. По принципу: «Вы хотите справедливости? Получите!!!» И под фанфары загремели оба чемпиона. И Мюллег, и Лазутина. А заодно и Данилова…

Кому-то, возможно, эта версия покажется бредовой. Но если допустить, что все было именно так, то продолжение сюжета представляется вполне логичным. Не знать о том, что результат пробы, которую у российской спортсменки взяли перед злополучной эстафетой, пусть даже не положителен, а сомнителен, во «внутренних» кругах не могли. Собственно, чуть позже выяснилось, что там не просто знали, но и предупредили об этом российскую сторону.