Эллен надеялась, что он уйдет, что будет разочарован и ускользнет без единого слова, но она ошиблась.

Алекс довольно хмыкнул, это прозвучало так, словно он гордится собой, и это вновь разожгло в Эллен бешенство. Почему она с таким удовольствием присоединилась к нему? Почему не смогла удержаться? Осталась ли у нее хоть капля чувства собственного достоинства?

– Весь дом слышал, как ты кричишь. – Он похлопал Эллен по ягодицам. – Отлично. Они решат, что я тебя бью, чего ты, безусловно, заслуживаешь, потому что весь день вела себя, как сварливая мегера.

Эллен затряслась от гнева.

– Я?

– Да, ты. И не смей отрицать это.

– Ты сбежал сразу после церемонии, ты вернулся домой почти на рассвете, ты признался, что ходил в… в… бордель, а я – мегера?

– Именно так.

Он говорил невнятно, и Эллен вспомнила, что он, должно быть, очень много выпил, и тут ей пришло в голову, что постельные утехи с ней он, вероятно, расценивал как неприятную обязанность, потому и нуждался в подкреплении. От этой мысли она едва не расплакалась.

– Может быть, я и мегера, – пробормотала она, – но ты – совершенная скотина. – И сильно ткнула его локтем под ребра.

Алекс заворчал:

– Прекрати возиться, а то я снова тебя свяжу.

Эллен метнула на него сердитый взгляд.

– Только попробуй, и я убью тебя, когда ты меньше всего будешь этого ожидать.

– Да ты была в восторге каждую секунду, маленькая ты шлюшка.

– Это было отвратительно! – Эллен чувствовала, что честь обязывает на этом настаивать. И для выразительности добавила: – Я тебя ненавижу.

– Ничего подобного. Ты меня любишь. – Алекс прижался к ней и крепко обнял. – Спи, графиня.

– Ну уж нет, я собираюсь не спать всю ночь. Хотя бы назло тебе.

– Понятно. Ты самая упрямая женщина на свете.

– Неправда! – возмутилась Эллен.

Они замолчали, думая каждый о своем, дыхание постепенно замедлялось, и вдруг Алекс прошептал:

– Все будет хорошо, Эллен.

Ей показалось, что это своего рода извинение, самое большее, на что он способен, первая попытка установить между ними перемирие, поэтому Эллен ответила:

– Я знаю.

– Все придет в норму. Дай только время.

– Хорошо.

– И я не был ни в каком борделе, – добавил Алекс. – Я просто хотел тебя разозлить.

– Ты презренный шут.

– Мне нравится, как ты сверкаешь глазами, когда злишься.

Свеча догорела. Алекс захрапел. Эллен лежала и тихонько плакала.

– Что ты делаешь?

– Роюсь в твоих вещах, – крикнула Эллен сквозь дверь в гардеробную Алекса, – как полагается порядочной жене.

– Скажи, если наткнешься на что-нибудь интересное.

– Будь уверен, что я так и сделаю.

Он принимал ванну, и Эллен храбро вошла к нему в комнату, словно имела на это все права, – предполагалось, что так оно и есть, – и сама удивилась, как просто было вести себя, будто они настоящая супружеская чета. Может быть, у них все-таки есть какая-то надежда.

– Ой! – вскрикнул Алекс.

– Что случилось?

– Руки трясутся. Я порезался, пока брился.

Эллен засмеялась и откликнулась:

– Излишек спиртного всегда так сказывается. Алекс пробормотал несколько неразборчивых слов, и она удовлетворенно хохотнула. Муж проснулся с тяжелейшим похмельем, и Эллен посчитала, что это достойное наказание за ее вчерашние страдания.

Утро принесло им странное умиротворение. Ни один не упомянул о кошмарном бракосочетании и распутной первой брачной ночи, хотя поясок от халата все еще болтался на спинке кровати. Эллен заливалась краской всякий раз, когда он попадал ей на глаза.

Тело ее ныло и болело после такого безумного совокупления, Алекс же, перебрав удовольствий, пребывал в жалком состоянии, так что оба они были слишком утомлены, чтобы ссориться, и теперь вели себя так, словно заснуть и проснуться вместе было для них делом самым обычным.

Эллен уже оделась и причесалась, так что ее день продвигался несколько быстрее, чем его. И хотя ей было стыдно в этом признаться, она бы согласилась снова принять участие в любовных играх, прояви Алекс к этому хоть какой-нибудь интерес. Но он выглядел очень недовольным, так что, пожалуй, о страсти придется забыть.

Он приказал подать им завтрак в спальню, но еду еще не принесли, и Эллен получила замечательное оправдание для своих исследований. Она, воспользовавшись ожиданием, перебирала рубашки и брюки, пересчитывала штиблеты и сапоги.

Получив возможность полюбопытствовать, Эллен испытала приятное возбуждение. Теперь Алекс – ее муж, и прикасаться к его вещам доставляло ей восхитительно романтичное ощущение, которое она не смогла бы описать.

Эллен закрыла платяной шкаф и перешла к комоду. Верхний ящик был набит драгоценностями. Браслеты и кольца, ожерелья и цепочки, беспорядочно сваленные в шкатулки и вазочки, привели ее в восторг. Все изделия были такими яркими, а тяжелые камни, похоже, настоящими, и целое состояние, лежавшее перед ней, изумляло Эллен. Если бы сюда вошел грабитель, вот бы он порадовался! Почему драгоценности не хранятся в семейном сейфе? Несомненно, все эти вещицы предназначены для женщин, и Эллен решила не думать о том, зачем Алексу их так много. Она твердо сказала себе, что они, разумеется, не признак того, как часто он делал дорогие подарки дамам.

Эллен примеряла браслет, любуясь тем, как красиво золото смотрится у нее на запястье, когда услышала голос Алекса:

– Тебе там что-нибудь понравилось?

Она резко повернулась и вспыхнула, смутившись, что он застал ее за таким занятием. Увидев прислонившегося к дверному косяку Алекса почти без одежды – он только обмотал бедра полотенцем, – Эллен покраснела еще сильнее. У него такие широкие плечи, такая узкая талия. Просто образец мужественности, и Эллен задрожала от возбуждения. Чтобы между ними ни произошло, они сумеют это уладить, если Эллен заманит его обратно в постель. Что еще может иметь значение с таким привлекательным супругом?

– Откуда у тебя все эти вещицы? – спросила Эллен.

– Мне дарят подарки, – пожал плечами Алекс, словно получить в подарок бесценную вещь дело самое обычное, – и я сам покупаю красивые вещи. Если захочешь, у тебя их будет много.

Эллен понимала, что он богат, что она и сама теперь богата, но это богатство раньше казалось чем-то абстрактным. Она вышла замуж за мужчину, у которого комод набит драгоценными камнями и который отдает их, улыбнувшись и махнув рукой, и теперь Эллен изо всех сил пыталась представить себя, с такой же небрежностью относящейся к этому богатству, но у нее не получалось.