— Я не этого хотела, — отмахнулась я. — Нет-нет, Ваше Величество, я благодарна вам за эту возможность послужить вам. Однако я бы желала иной должности, но если я скажу, то вы сочтете меня безумной.

— Вы безумны, ваша милость, и я это прекрасно знаю, — хмыкнул монарх. — Потому говорите смело.

Бросив на него пристальный взгляд, я попыталась понять, к чему приведут мои откровения, однако решилась высказаться, потому что ничего нового он бы особо не услышал.

— Мне бы хотелось служить в Министерстве образования, государь. Хотелось бы иметь возможность принимать участие в решениях, которые касаются…

— Боги, Шанриз, — прервал меня король. — Вы всё о том же. Вы поймите, душа моя, ваших фантазий не поймут и не поддержат. А я попросту не стану вас назначать туда, где ваше присутствие вызовет смуту. Да ученые взбесятся!

Я вздохнула и вернулась к окну. Обняв себя за плечи, я поглядела на улицу. Мне подумалось, что было бы восхитительно прокатиться на Аметисте…

— Шанни, — мне на плечи легли ладони государя, а спустя мгновение они скользнули мне на талию, а на плече утвердилась голова венценосца. Я напряглась, но от короля шло приятное тепло, да и прикосновения его не были неприятны, и мне не захотелось отстраняться. — Красиво, — сказал вдруг монарх, глядя на снег. — Приятная погода. В такую погоду хочется прогуляться. И я даже знаю, куда. — После отстранился и велел: — Одевайтесь, ваша милость, мы едем кататься.

Я в изумлении смотрела в спину Его Величеству, пока он шел к двери. Моя душа ответила согласием на предложение прогулки, однако с места я не сдвинулась.

— Прошу, — произнес король и отступил, чтобы пропустить меня вперед, но обнаружил лишь пустоту.

Повернувшись, государь поглядел на меня в недоумении. Я лишь коротко вздохнула.

— Вы пустили корни, ваша милость? — полюбопытствовал монарх. — Отчего вы всё еще стоите у окна и глядите на меня так, что я уже предчувствую, как буду сердиться на вас? Что вы там еще задумали? Как желаете оскорбить меня в этот раз? Молчите! — вдруг воскликнул он, подняв руку: — Не вздумайте говорить мне это ваше любимое: «У вас есть женщина».

Хмыкнув, я приподняла брови, ответив ему ироничным взглядом, и государь сварливо вопросил:

— Я угадал? Вы собирались сказать именно это?

— Нет, — ответила я. — Совсем не это, но благодарю, что вы напомнили о графине Хорнет. Думаю, она и вправду расстроится, если вы отправитесь на прогулку со мной, а не с ней. А уж как расстроятся ваши сестра и тетушка…

— Душевный покой моих родственниц вас вовсе не должен волновать, — отмахнулся Его Величество. — Да и ее сиятельства тоже.

— Как угодно Вашему Величеству, — я склонила голову. — Это всё ваши женщины, и мне и вправду нет ни до одной из них дела, даже если в жилах двух из трех течет кровь правящего рода. Третья же и вовсе согревает ваше ложе, а потому она только ваша печаль.

Королю мои слова не понравились. Может непочтительное отношение к принцессе и тетке, а может и пренебрежение, проскользнувшее при упоминании фаворитки. Он поджал губы и ответил мне взглядом исподлобья.

— Уж простите меня, государь, если я показалась вам чересчур прямолинейной, но ведь вы сами признали, что мне не приходится ждать добра ни от одной из них. Поэтому я живу под вашей защитой и передвигаюсь по дворцу в сопровождении одного из ваших гвардейцев. У меня нет повода любить ее светлость, в уж Ее Высочество и вовсе запомнилась мне с той стороны…

— Довольно, — прервал меня монарх. — Вы обмолвились, что есть другая причина, по которой вы всё еще стоите на прежнем месте. Огласите.

Я снова склонила голову:

— Как угодно Вашему Величеству. Дело в том, что я не принадлежу себе, а потому не могу последовать за вами. Я состою на службе, государь. И хоть вы наш господин, но начальником моим является все-таки барон Хендис. Он не давал мне дозволения покинуть кабинета. И если я сейчас сделаю то, что вы хотите, то покажу ему не только свое неуважение, и но и то, что его милость — пустое место, который не имеет никакой власти над своим помощником. Я не стану перешагивать через него, а потому вынуждена отказаться от вашего приглашения, хотя, не скрою, была бы рада его принять.

— Так примите, — пожал плечами Его Величество.

— Не могу, государь, — повторила я. — Без разрешения барона я не смею покинуть не только дворца, но и самого кабинета.

Монарх с шумом втянул носом воздух, после также шумно выдохнул и скрестил на груди руки — он все-таки начал злиться.

— И как мне понимать ваши слова, баронесса? Для вас желание короля ничто в сравнении с одобрением барона? Не слишком ли много вы на себя берете, не просто переча, но и принижая своего государя?

— Принижая?

Я, наконец, отошла от окна и неспешно направилась к монарху, сверлившему меня надменным взглядом. В его глазах проскакивали искры, но огонь еще не разгорелся. Впрочем, сейчас я чувствовала ответное раздражение. Мне казалось, в моих словах он должен был видеть иной смысл, но истинный себялюбец ухватил лишь то, что казалось ему оскорбительным, и теперь был готов вспыхнуть. Что там говорил Дренг? Загипнотизировала? Попробуем…

Поймав взгляд государя, я уже не отпускала его. Шла к нему, сохраняя эту зрительную связь, но в глазах моих не было ни мольбы, ни сожалений, ни даже толики вины. Я смотрела твердо и открыто. Подойдя к нему почти вплотную, я накрыла руку короля ладонью, мягко сжала ее и опустила вниз, вынудив так принять более расслабленную позу. Взгляд государя метнулся следом за моей рукой, но я, заговорив, заставила его вновь поглядеть на меня.

— Стало быть, служебное рвение принижает моего господина? — спросила я, как только переплетенье наших взглядов было восстановлено. — Но ведь вы, государь, говорили, что цените во мне именно те черты, за которые сейчас гневаетесь. Вы обещали бранить меня, если я буду дурно исполнять обязанности, возложенные на меня вами. И разве же не вы указали на барона Хендиса, как на человека, который распоряжается моим временем и местоположением? А если я всё говорю верно, тогда отчего вместо похвалы я слышу обвинения, коих не заслужила?

И, сказав всё это, я выпустила руку короля, которую всё еще удерживала, и отошла на шаг. После опустила взгляд, отпуская государя, и услышала, как он едва заметно выдохнул. Я вновь поглядела ему в глаза и спросила:

— Я в чем-то была неправа, Ваше Величество?

— Ни в чем, — чуть хрипловато ответил монарх. — Я должен признать, что вспылил напрасно. Идите и скажите его милости, что я забираю вас.

— Не могу, государь, — ответила я и прежде, чем он вновь рассердится, поспешила добавить, но уже в ином тоне. Виновато улыбнувшись, я потупилась: — Нет причин, по которым вы можете забрать помощника своего секретаря. Ваши приказы прежде слышит его милость, а после он переадресовывает мне то, что считает нужным. И если я сейчас скажу, что вы призвали меня, опасаюсь, что это будет неверно истолковано. Мне бы не хотелось выглядеть в глазах его милости легкомысленной особой, которая предпочитает необременительное времяпровождение службе. А еще меньше мне хочется, чтобы барон считал, будто я заигрываю с вами, дабы продвинуться по службе. Прошу простить меня, государь, но я говорю, как чувствую.