Мои слова остаются несказанными. Это был комплимент? От Джоны?

И почему этот пылкий взгляд, который я вижу, не вызывает у меня дискомфорта? Почему кажется, что он делает прямо противоположное, вызывая во мне легкое волнение? Я что?..

Нет, даже если верхняя половина лица этого парня привлекательна, а тело впечатляет, он не может меня заинтересовать. Я не могу забыть про волосы йети.

Но что-то в выражении глаз Джоны пробуждает мое любопытство.

– Пятнадцать минут, – говорю я, заставляя свой голос не дрожать.

– Если ты не выйдешь через пять, я войду сюда, перекину тебя через плечо и вынесу на улицу.

– Ты не станешь этого делать.

В ответ Джона одаривает меня лукавой улыбкой, от которой у меня в жилах закипает кровь.

– А ты проверь. И знай, мне будет все равно, если ты не оденешься.

Он нажимает на своих часах несколько кнопок.

– Ты только что запустил мне таймер?

– Пять минут. Я буду ждать в грузовике.

Я смотрю на его удаляющуюся спину.

– Тик-так!

– Засранец.

Я с остервенением хватаюсь за джинсы.

– Ты пытаешься попасть в каждую трещину на дороге? – огрызаюсь я, глядя на свое отражение в зеркале, пока пытаюсь нанести второй слой туши на ресницы.

– Вокруг тебя только заросли Аляски. Брось все это, – бормочет Джона, но слегка замедляет движение. Однако земля слишком неровная для того, чтобы рука была твердой.

Я отказываюсь от второго слоя, закрываю тушь и бросаю ее в сумочку.

– Почему все продолжают называть это «зарослями»? Там, откуда я родом, «заросли» означают густой лес. Здесь нет леса. Здесь почти нет деревьев. И кустарников. – Тихо добавляю: – Кроме того, что у тебя на лице.

– Не слишком ли мы отважны сегодня утром? – Джона звучит удивленно.

Я надеваю солнцезащитные очки, чтобы загородиться от слепящего солнца, – желанная перемена после мороси, но не тогда, когда оно светит прямо мне в глаза.

– Если тебе это не нравится, в следующий раз не вытаскивай меня из постели и не гони за дверь.

Я никогда не бываю в хорошем настроении, если приходится спешить по утрам.

– Я дал тебе дополнительные три минуты.

– Ты слишком добр. – Я тянусь к дорожной кружке с кофе, которую успела наполнить до того, как Джона ввалился на кухню, звеня будильником на своих часах. – Я не знаю, как тебе удается сдерживать всех женщин в округе от того, чтобы они не ломились в твою дверь.

Его мягкая усмешка посылает теплую дрожь по моему позвоночнику. Терпеть не могу, что его смех привлекателен.

– Рад видеть, что в тебе все-таки есть немного огня.

– Думаю, ты пробуждаешь во мне самое лучшее, – ворчу я. Обычно я не такая. Я как будто жажду драки.

Джона слишком резко сворачивает направо, и на мою белую хлопковую футболку разбрызгивается кофе.

– Проклятье!

Я оттираю его, но это бесполезно.

– Расслабься. Это всего лишь футболка.

– Она стоила мне сотню баксов.

– Ты заплатила сотню баксов за это? – Брови Джоны насуплены, пока он смотрит на меня с явным выражением «ты идиотка».

– Что? Она хорошо носится и все еще выглядит новой после пятидесяти стирок.

– За сто баксов я очень надеюсь, что она стирается сама.

– Ты хочешь сказать, что твоя высококачественная одежда из местного продуктового магазина не стирается? – Я бросаю испепеляющий взгляд на его рубашку, которая, несмотря на свою простоту, смотрится на нем хорошо.

Джона ухмыляется.

– Тебе нравится соевое молоко в последние два утра?

Дерьмо. Я совершенно забыла. И, разумеется, он заговорил об этом уже после того, как я нанесла удар ниже пояса, просто чтобы заставить меня почувствовать себя еще более ничтожной. Он сражается нечестно.

– Спасибо тебе за это. – Я колеблюсь. – Это было мило с твоей стороны.

– Я сделал это не ради тебя. Я сделал это для всех, кто вынужден находиться рядом с тобой.

Я стискиваю зубы, чтобы не огрызнуться, и отворачиваюсь от него, сосредоточившись на аэропорте впереди.

Вот тебе и перемирие.

* * *

Острые глаза Агнес переходят с меня на Джону, потом опять на меня, в них светится любопытство.

– Двое отправляются, двое возвращаются, так?

– Я нужен ей, чтобы управлять самолетом, поэтому она не может обойтись без меня. – Джона принимает от Сонни небольшой красный чемоданчик скорой помощи с ремешком и водружает его на заднее сиденье оранжево-белого самолета. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не вернемся.

«Слава богу, этот самолет больше», – отмечаю я, осматривая два сиденья спереди и еще один ряд сзади. Материал обивки – насыщенного бордового цвета, который ужасно контрастирует с оранжевой полосой на внешней стороне. Не то чтобы сочетание цветов имело для меня значение. Я просто хочу, чтобы эта штука оставалась в воздухе.

– Вот. Тебе потребуется это. – Джона бросает мне черную толстовку из тонкого трикотажа.

Пока я натягиваю ее, Агнес изучает мое лицо.

– Сегодня ты выглядишь иначе, Калла.

– Это потому, что Джона едва дал мне время пописать, не говоря уже о том, чтобы накраситься.

Я чувствую себя голой и стесняюсь. Я не помню, когда в последний раз появлялась на публике без макияжа. Я даже в спортзал не хожу, не накрасив глаза.

Агнес тепло улыбается.

– Мне нравится «едва-успела-пописать» вид. Тебе идет.

Я застегиваю молнию и закатываю рукава, которые длиннее моих пальцев на пару сантиметров. Толстовка слишком велика для меня, но я не тону в ней настолько сильно, как ожидала, учитывая, что дал мне ее Джона. И я могу сказать, что она принадлежит Джоне, потому что пахнет совсем как он: древесным мылом и чем-то мятным.

– Как ты думаешь, я получу свою одежду сегодня?

– Да, определенно. Твой отец привезет чемоданы с собой.

– Ох, слава богу. Не могу дождаться, когда у меня будут резиновые сапоги. – Я смотрю вниз на свои пыльные кроссовки. Испорченные.

– Все готовы? – спрашивает Джона, появляясь рядом со мной. В нем есть странная энергия, которую я не ощущала раньше. Он всегда такой, когда собирается лететь?

Я не чувствовала ее вчера.

– Куда мы вообще направляемся?

– Разве название что-то скажет тебе?

– Нет, – признаю я. – Но это в горах?

Потому что после моего первого опыта, а еще той истории с отцом Мейбл я выхожу из игры, если речь идет о горах.

– Не-а. – Джона поднимает свою бейсболку, чтобы пригладить растрепанные волосы, а затем надевает обратно. – Эй, Агги, Джордж уже отбыл в Святой Крест?

– Все еще жду посылку. Он вылетит, как только она появится.

– А снабжение в Сент-Мэрис?

– Джо, вероятно, приземляется прямо сейчас.

– Хорошо. Наконец-то. Эти парни неделями ждали боеприпасы перед предстоящей