То, что происходит между нами, похоже на безумие в самом его откровенном проявлении. Мы совершенно не контролируем свои тела, они двигаются быстро и слаженно, словно один организм. По комнате, перебивая музыку, раздаются шлепки, которые теперь меня совершенно не смущают, потому что происходящее между нами настолько естественно и правильно, что вряд ли кто-то стал бы спорить на эту тему, доказывая обратное. Мы сливаемся в единое целое, прижимаемся друг к другу и упиваемся удовольствием, которым объяты наши тела и души.

– Да! – хрипло выкрикивает Заид в тот самый момент, когда мы приходим к пику. С этим коротким словом он жестко врывается в меня и останавливается, изливаясь внутри под пульсацию моих внутренних мышц.

Мы оба тяжело дышим, наши губы на расстоянии миллиметра, и мы делим один воздух на двоих, смешивая дыхание.

– Я люблю тебя, – шепчу тихонько. Не могу перестать повторять это. Для меня это уже как мантра. Пока я произношу это, ничего плохого не может случиться.

– Моя Джанан, – отвечает Заид так же тихо.

Когда наше дыхание восстанавливается, Заид снимает меня с комода и несет на кровать. Усаживается на нее, устроив меня сверху на себе, а потом снимает мою сорочку. Гладит бока, грудь, плечи. В его действиях никакого сексуального подтекста, только нежность и ласка.

– У меня для тебя есть подарок, – покраснев, произношу я.

– Правда? Какой? – с интересом спрашивает он.

– Очень скромный. Я не обижусь, если ты не захочешь его носить. Только не говори мне этого, ладно? Просто прими, а там уже сам будешь решать, что с ним делать.

– Такая прелюдия для подарка, – криво усмехнувшись, комментирует Заид. – Ну же, Джанан, неси скорее, я полон нетерпения.

Хихикнув, вскакиваю и бегу к комоду, который мы сегодня «обновили». Открываю верхний ящик и достаю маленькую коробочку. Вернувшись на свое место, протягиваю подарок Заиду. Он тут же перехватывает его и открывает. Некоторое время рассматривает содержимое коробочки, а потом протягивает вторую руку.

– Надевай, – командует он, заставляя меня вспыхнуть от удовольствия.

– Ты будешь его носить?

– Надевай, Джанан, – подгоняет меня Заид.

Я достаю из коробочки сплетенный в виде жгута кожаный браслет с металлической застежкой. Оплетаю его вокруг жилистого запястья Заида и застегиваю. Отбросив коробочку, он любуется на свою руку и криво усмехается.

– Это должно что-то означать?

– Продавец в магазине сказала, что одариваемого будет беречь любовь дарителя, если первый станет носить этот браслет.

Заид кладет ладони на мои ягодицы и резким толчком подтягивает меня ближе, заставляя врезаться промежностью в его твердость.

– Значит, твоя любовь будет меня беречь.

– Пообещай, что вернешься ко мне скоро-скоро, – прошу плаксивым тоном. Почему-то именно в этот момент меня охватывает такое сильное отчаяние в связи с его отъездом, что сердце в груди начинает тоскливо ныть.

– Теперь, с твоим подарком, я практически непобедим. Так что вернусь очень быстро, ты и соскучиться не успеешь, – отвечает он тихо, а потом целует так, что я забываю обо всем на свете. Даже о том, что через пару часов он снова покинет меня на неопределенный срок. Но он ведь пообещал вернуться быстро, так что я решаю отбросить беспокойство.

Следующей ночью я просыпаюсь, словно от толчка. Резко сажусь на кровати и пытаюсь дышать, но воздух влетает сквозь приоткрытые губы как-то слишком быстро и поверхностно и по ощущениям даже не достигает легких. Вскакиваю с кровати, трясущейся рукой тянусь к стакану с водой на тумбочке, но опрокидываю его на ковер, и вся вода выплескивается. Я включаю ночник и, схватившись руками за горло, начинаю метаться по комнате. Меня охватывает необъяснимый страх такой силы, что я никак не могу рационально мыслить. Мечусь, глотая воздух небольшими порциями. Пол под ногами как будто становится мягким, отчего кружится голова, и я, в попытке ухватиться за что-нибудь, сношу вазу с цветами, которые после отъезда прислал мне Заид. Тело бьет мелкой дрожью, а перед глазами морок страха. Я никак не могу объяснить свое состояние и на чем-либо сосредоточиться. Пытаюсь вспомнить, что мне снилось, но тщетно, в голове туман.

Внезапно дверь моей спальни распахивается, и в нее влетает Яхья.

– Джанан! Быстро собирайся! У тебя три минуты!

– Что? – выдыхаю я. – Что? Куда?

– Три минуты! – рявкает он.

Следом за ним забегает растрепанная Тина и, покопавшись в гардеробе, вылетает уже с гандурой, гишуа и абаей. Бросает все это на кровать вместе с нижним бельем и спешит закрыть дверь, чтобы никто не вошел.

– Тина, что случилось? – трясясь, спрашиваю я.

Ноги налиты свинцом, и я не могу сделать ни шагу. Служанка подходит ко мне и, взяв под локоть, ведет к кровати. Не знаю, как это у нее получается, но она всегда безошибочно угадывает, какая помощь мне нужна. Усадив меня на кровать, Тина помогает одеться.

– Что-то случилось, но я не знаю, что именно. Меня разбудила Хая, которая влетела в комнату и прокричала, что нам нужно хватать свои вещи и бежать в машину.

– Заид, – сдавленно сиплю я, а сердце начинает колотиться с неимоверной силой где-то в горле, еще больше перекрывая мне доступ кислорода.

– Ничего не знаю, Джанан, – бормочет Тина, надевая мне на ноги бабуши. – Не знаю, моя хорошая. Все узнаем, но сейчас нужно поторапливаться.

Пригладив мою растрепавшуюся косу, Тина помогает мне встать и выводит в коридор. Мне кажется, что я двигаюсь словно под толщей воды. Звуки приглушенные, движения медленные, но на самом деле каждый звук остро режет слух, а мы с Тиной преодолеваем длинный коридор в считанные секунды. Повсюду в доме суета, крики и какие-то стенания, но окружающая обстановка сливается для меня в единый гул и смазанные цветные пятна. Я не вижу никого и ничего, кроме дверного проема, через который жительницы гарема вылетают на улицу. Меня не заботит, взяли ли мы мой чемодан с вещами, куда подевался мой телефон, который я всегда держу под подушкой на случай, если позвонит Заид, и есть ли у меня при себе документы.

– Давай, Джанан, быстрее, – запыхавшись, Тина заталкивает меня в огромный белый джип, усаживается следом, и машина с визгом шин срывается с места.

Мы долго куда-то едем, периодически Тина дает мне воду, я пытаюсь дышать, а она гладит меня по руке и что-то успокаивающе шепчет. Я лишь спрашиваю у впереди сидящих мужчин, что с Заидом. Но ни один из них не отвечает. А потом я срываюсь в истерику. Бью по спинкам передних сидений, кричу на них, что они скрывают от меня, что с ним что-то случилось. Я точно знаю, что случилось, чувствую это каждой клеточкой своего тела. Потом истерика стихает, и я просто рыдаю на плече у служанки, постоянно приговаривая, что мы так мало побыли с ним вместе, и я так и не родила ему наследника. В тот момент я ненавидела всех, кто мог причинить ему боль. И обещала отомстить за него.