– Ты сначала обернись хоть раз, а потом угрожай.

– А у самого-то всего один клык и вылез, позор кровососущий.

Короче, возбуждённый спор продолжился, только в этот раз значительно тише. А мне правда не до детей сейчас было, я… глупость задумала. Самую глупую глупость, какую только можно было задумать в моём состоянии.

Восстановилась же не до конца. И пусть, что почти две недели прошло с момента, как я в домике очнулась и Ихиру впервые встретила. У меня даже рука благодаря вампирьей ленте зажила окончательно, магии даже на абсолютное исцеление рёбер хватило, но вот магия… Моя магия восполнялась по капле. Невыносимо медленно. Сейчас я уже могла использовать парочку элементарных заклинаний, но взывание к богам к элементарной магии не относилось совершенно.

Но и не воззвать к ним я не могла.

Всю последнюю неделю меня терзали сомнения. Разрывали пополам предательские «а что, если…» Вопросы сыпались один за другим, сомнения, размышления, копания в произошедшем, услышанном, увиденном…

Вдруг Селина мне соврала? Вдруг у Эдона была иная, неверная информация, в которую он верил и которую выдал мне? Вдруг… может, Сагар не виноват? Как может меня тянуть к тому, кто совершил такое зло? Я же ведьма, я тьму вижу, а в Сагаре её не было. Не было.

А меня… тянуло к нему. Порой настолько сильно, что хотелось махнуть на всё рукой, открыть портал и свалиться к нему в объятья. Крепкие, надёжные, необходимые, словно воздух.

Мои мысли были о нём.

В моих снах был он.

В каждой тени мне мерещился его силуэт.

Желание увидеть Сагара становилось просто невыносимым. Каждый раз, когда я понимала, что мне лишь померещилось сияние его глаз, отчаяние разрывало на куски. Выворачивало наизнанку. Доводило до желания лезть на стены.

Что это? Я не знаю. Но и контролировать у меня не получалось.

И вместе с тем давили мрачные мысли о том, что он сделал. А вместе с мыслями убивало и терзание – как я могу думать о нём после всего, как могу так по нему страдать?

Всё это перемешалось внутри, собралось снежным комом и не давало дышать.

Я просто сходила с ума.

И мне оставалось лишь одно: задать вопросы тем, кто знает ответы на всё на свете.

Мне нужны боги.

Об этом я и размышляла, сидя на деревянной скамеечке у дома. Ихира ушла, я… я внезапно поняла, что сижу в льняном белом платье для ритуалов, я его ещё неделю назад отстирала. Когда переодеться успела, уж и не помню, само как-то вышло. И глиняная чаша со всем необходимым тоже сама на скамеечке рядом появилась.

Да и я, если уж совсем честно, и не размышляла толком. Я ждала. Пока солнце сядет и ночь опустится на Комори.

А на Кахехаре ночь уже давно…

– Глядите, опять задумалась! – звонкий детский шепот заставил смолкнуть всех остальных.

И я физически ощутила, как со всех сторон на меня устремляются многочисленные любопытные взгляды.

– Быть беде, – пришли собравшиеся к выводам, уже ранее звучавшим.

– Пошли вон! – прошипела ведьма и для пущей убедительности топнула ногой так, что по земле дрожь пошла.

На впечатлительных детей подействовало как надо – народ словно ветром сдуло! И уже через минуту я в подступающих сумерках находилась совсем одна.

Терпеливо прождала, пока ночь окончательно опустится, и только после этого вышла на полянку перед домом. Сложнейший призыв к древнейшим провела уже практически привычно, только вместо речной воды использовала заранее из лесного озера взятую.

Слова заклинания, травы, кровь. Взметнувшийся над свечами рыжий огонь и божественный глас. Неожиданно женский.

Причём богиня и вопросы мои не озвученные заранее знала, а потому и начала не со стандартного приветствия и пожеланий, а сразу с дела.

– Арие не верь, наследница Силы.

Не такого я ожидала, а потому просто не сдержалась:

– А кому верить-то? Кому? Если даже боги врать взялись.

Рыжее пламя над чашей изогнулось, приняло вид девичьей фигуры. Небольшой, сантиметров тридцать, но в полный рост видно было.

Тонкий стан, небольшая аккуратная грудь, скрытая волнистой тканью платья без рукавов, с лямками в виде цепочек. Волосы распущенные языками пламени горели, да и цветов было не различить, девушка же огненной явилась.

И вот она, внимательно на меня посмотрев, сказала:

– Сердцу верить, Леся. Только сердце подскажет, где правда.

Мне от её слов только горче стало.

– Доверилась уже однажды, – произнесла я с болью, губы дрожащие поджав и головой медленно закачав, – из-за моей доверчивости беда пришла.

– А может, всё наоборот было? – богиня чуть вперёд наклонилась, ближе подалась, пристально в глаза мои вглядываясь. – Может, сердце не от предательства болело, а о предательстве предупреждало? Может, ты просто саму себя слушать не умеешь, ведьма?

Я вздрогнула и с ужасом посмотрела в огненные глаза.

– Не смотри на меня так, – покачала она головой и в нормальное положение вернулась, – что случилось, того не повернуть. Но помочь тебе я могу.

– Как? – выдохнула, ощущая, как пламя надежды в груди разгорается.

– Для начала вопросы свои задай, – велела величественно.

Это была соломинка, за которую я не могла не ухватиться.

И ближе к пламени подалась уже я, жадно вглядываясь в черты красивого лица, и срывающимся шепотом первый, самый волнующий вопрос задала:

– Сагара вина в случившемся есть?

Богиня точно знала, что я именно с этого начну, и раздумывать над ответом не стала, прямо сказала:

– Все причастны, на всех доля вины лежит, но на твоём демоне она минимальная.

Как камень с плеч!

Выдохнула резко и шумно, облегчения не скрывая, сгорбилась, ладонями о колени опёрлась. Ровно сидеть оказалось сложно. И с удивлением я поняла, что все дни до этого будто и не дышала даже, но сейчас воздух приятно прохладный с лёгкостью скользил, лёгкие наполнял, жизнь по венам разгонял. Сковывавшее до этого напряжение потрескалось и осыпалось, тело наполняя лёгкостью и искренней радостью.