— Ты куда идешь, дочка? Садись, подвезу. Не по погоде пешком ходить.

Повинуясь судьбе, Рита села в машину.

— Так куда тебе?

Рита с благодарностью посмотрела на водителя и неожиданно для себя назвала адрес. Мужчина, предложивший подвезти, крякнул, но ничего не сказал, и машина завертелась в снежной круговерти.

Потом был чужой дом, чужой подъезд, чужая дверь и чужая женщина.

— Здравствуйте, — сказала ей Рита. — А папа дома?

Рита знала, где живет отец, но никогда у него не была. Мать построила отношения таким образом, что тема папы и его новой семьи была под запретом. Про отца вспоминали лишь тогда, когда нужно было сделать одной из дочерей внушение. Тогда происходил короткий сеанс телефонной связи. Этим общение чаще всего и ограничивалось.

Может быть, именно поэтому у Риты сложилось впечатление, что они не нужны отцу. Ощущение оказалось неверным.

Папа был дома. Папа принял ее без вопросов и оговорок. Впустил, накормил, напоил чаем, познакомил с женой. Только потом очень деликатно поинтересовался: «Что случилось?» И тогда Рита наконец разревелась, давая волю давно копившимся слезам.

Отцу она рассказала все. Разговор затянулся далеко за полночь. Ирина — новая жена отца — вежливо попрощалась, пожелала доброй ночи и ушла спать, а они все говорили.

Историю бегства из семьи папа выслушал с пониманием. Всю московскую аферу воспринял, хмуро играя желваками. Так же мрачно принял весть о смерти бабушки. А на последний выпад матери только тяжело вздохнул:

— Ксения в своем репертуаре.

В этих словах не было ни злорадства, ни обиды. Обеих своих женщин отец называл по имени, говорил о них спокойно с одной и той же интонацией и с одним и тем же чувством. Либо хорошо прятал истинные эмоции, либо, несмотря ни на что, одинаково любил как бывшую жену, так и настоящую.

— Что дальше делать думаешь? — спросил отец.

— Не знаю, — честно ответила Рита. — Может, в милицию заявить?

— О чем?

— Ну, вот человека… они…

— «Человека, они», — передразнил Риту отец. — Твой Нильс будет сильно удивлен, увидев в этой своей бане стражей порядка. И претензий он ни к кому не имеет. Тут хитрая схема — все всё делают добровольно. Да и не возьмется наша милиция, у твоих работодателей тут все, как говорится, схвачено. Так что это не вариант. А что вариант?

Вопрос повис в воздухе.

— Не знаю, — второй раз выдавила из себя Рита.

— Не знаю, — передразнил отец. — Любишь его?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что поставил Риту в тупик.

— Наверное, — ответила она осторожно.

— Что значит «наверное»? Да или нет? Вопрос простой.

— Да.

— Значит, надо его вытаскивать от Гусева.

— От какого Гусева? — не поняла Рита.

— От «дяди» твоего. Жирная никчемная туша. Сын Дениска. Полубизнесмен-полубандит. Олег Гусев.

Рита припомнила, что у ее воспитанника Дениса фамилия и вправду была Гусев. Только папе она об этом не рассказывала.

— А ты откуда знаешь?

— Ты забыла, кто твой отец, — с гордостью поведал тот. — Твой старший Гусь у меня пытался кандидатскую защитить. Бездарь, двоечник, лентяй…

Рита помнила. Папа был авторитетом, но не таким, как Олег или Костя. Папа был ученым, настоящим, успевающим все. Он работал в Новосибирском Академгородке, он преподавал, вел студентов, аспирантов, помогал защищать докторские и кандидатские, успевал писать статьи в периодику, издавать монографии, участвовать в составлении учебников, писать научно-популярные книжки. Папу знали и уважали. И было за что.

— А он тебя послушает? — усомнилась Рита.

— Мы просто поговорим. Он пользовался моими услугами, причем «за спасибо». Как ты думаешь, я имею право попросить об ответной услуге?

Отец поднялся из-за стола и поцеловал Риту в макушку.

— Ложись спать. Завтра утром поедем к Гусеву.

Рите постелили в маленькой комнате. Здесь пахло детством. Когда отец ушел из семьи, он унес с собой и часть запахов, и Рита успела их подзабыть. Сейчас они возвращались.

Она лежала на кровати, смотрела на проплывающие по потолку отсветы от редких, проезжающих за окном машин и качающегося фонаря и вдыхала запах детства.

Так пахли открытки, которые папа привез когда-то из командировки, те самые, по которым она знала Москву. Почти так. К запаху открыток примешивалось что-то связанное с матерью, бабушкой, Викой, домом. И здесь тоже были свои незнакомые примеси. Но детское ощущение надежности забивало все прочее. И тени, гуляющие по потолку и стенам, не пугали.

Интересно, как там Ни? Лишь бы только с ним ничего не случилось сегодня. А завтра вместе с папой они приедут и вытащат его. Рита поверила в отца сразу и безоговорочно. Наверное, потому что больше не во что было верить…

— Ритуль, просыпайся.

Рита открыла глаза. Было утро, над ней склонился отец.

— Вставай, поехали твоего кавалера выручать.

— Олег Евгеньевич не принимает. — Морда охранника была каменной. На Риту он вообще не обратил внимания, будто той не существовало. С отцом разговаривал сухо. Так реагируют на надоевшую муху, которую по какой-то причине запретили убивать.

— А ты сходи и скажи, что мне очень надо его видеть, — вкрадчиво, как тупому студенту, повторил отец.

Охранник тяжело выдохнул и молча скрылся за воротами. Отец с улыбкой повернулся к Рите.

— Вот видишь. Сейчас все будет. Пойдем пока в машину, а то холодно.

На самом деле в машине было не сильно теплее. Папа оказался счастливым обладателем старенького Renault, и печка в нем практически не работала, но гордость за машину отец ощущал, как любой другой автовладелец.

— А если он не согласится? — спросила Рита. — Это же бизнес. У них там такие деньги крутятся…

— У них бы эти деньги не крутились, если б им имидж не создали. Кандидатская, которую я помог защитить этому шалопаю, — часть имиджа. Ритуль, мне не очень приятно об этом говорить, но эти хозяева жизни, выскочившие из грязи в князи, сделаны простыми людьми. В том числе и такими, как я. Без всех своих директорских кресел, докторских корочек, генеральских погон и депутатских мандатов они никто. А всю эту атрибутику им создают по сходной цене.

— Ты тоже?

— Я — нет, — смутился отец. — Я просто пошел навстречу. Думал полезным знакомством обзавестись. Видишь, пригодилось.

Отец кивнул на вновь открывшиеся ворота.

— Идем, нас ждут, — и он вылез из салона.

Рита потянулась к ручке двери. Отчего-то возникло ощущение, будто что-то пошло не так. Вместе с мордоворотом-охранником из-за ворот вышло еще трое похожих, как однояйцевые близнецы, бритоголовых мужиков с квадратными челюстями.