— Она увидела его. Увидела, как он прячется. И он снова запаниковал. Ну, и конечно, взбесило, что его обманули в очередной раз. Он пытался поймать ее еще там, возле лестницы. Не вышло. И тогда он просто последовал за Воронцовой. Незамеченным проник в общежитие. Сказал, что сделать это можно с легкостью, но не рассказал как. Сначала хотел убить Елизавету у нее в комнате, но она пошла в душ. И это облегчило ему задачу. Там вода. Много воды. Все следы смыло.

— А он не боялся, что его застукают там?

— А это ты у него спроси, Егорова, — фыркнул Кирилл. — Когда зверь терзает жертву, он не слышит и не видит ничего вокруг. Я так думаю…

Она помолчала, прогоняя в голове все услышанное. Подумала, что немногими подробностями она сможет поделиться с журналистами, если ей дадут слово. Слишком уж они были ужасающими.

Потом снова пристала к Кириллу:

— А дальше? Что было дальше? Почему он убил свою жену, товарищ капитан?

— А потому что она собралась с ним разводиться. Все просто. Она выставила его. Отправила к соседке, которая не раз до этого зализывала его душевные раны. И он запаниковал. Он перепугался, что останется на старости лет без жилья.

— А где же его квартира, которую он купил, когда сюда приехал?

— А там он поселил свою тетку с ее дочкой и племянницами.

— А тетку выдавал за мать?

— Ну да. И фамилию ее взял по мужу. И имя ее покойного мужа себе забрал. Объяснил родственникам, что так нужно.

— Снова путал следы?

— Видимо. Наверное, боялся вопросов супруги о своих близких родственниках. Старался. Создавал легенду. — Кирилл скривился. — Только ей было плевать. И на родственников, и на него. Она жила своей жизнью.

— Странно, что он так долго терпел ее неверность. — Егорова покачала головой. — Такой зверь, а ей прощал. Что там в этой душе, попробуй разберись.

— Да нет там души, Егорова. Яма там. Черная, бездонная яма. И жил он, не обращая внимания на ее измены только потому, что ему это было выгодно. Она не лезла к нему. Она занималась собой. А он существовал рядом. Со своей страшной историей. И все его заверения о невероятной любви к супруге, думаю, ложь. Она не лезла в его дела. Он не лез в ее дела. Всех все устраивало.

— А потом она вдруг собралась с ним развестись, — подсказала Егорова.

— Да. И тем самым тоже подписала себе смертный приговор. Он вышел утром следом за своей женой, выбравшись из кровати своей соседки, пока та спала. Незаметно прошел за машину и позвал Анастасию. Окликнул ее. Позвал для разговора.

— Да, она же там никогда не ходила!

— Никогда. Он ее туда просто приманил. Поговорить. И она пошла. И как только длинномер начал движение, он швырнул ее прямо под колеса. Не толкнул, а взял, приподнял и швырнул.

— Чтобы уж наверняка?

— Да.

— Он успокоился?

— Ну да. Он был уверен, что его перемещения по двору остались незамеченными. Он умел прятаться. Умел одеваться так, что его невозможно было опознать потом. Серые, нейтральные цвета в одежде. Это в городе прекрасная маскировка. Особенно на фоне асфальта и бетонных стен мегаполиса.

— И что же пошло не так?

— А пошло не так то, что его новая возлюбленная — Инна Гавриловна — решила взять инициативу в свои руки и пошла в гости к пожилой женщине — Наталье Ивановне.

— Это та, которая в шляпках с цветочками?

— Совершенно верно. Она самая. Репутация у нее была всезнайки. Она все видела, все слышала, все про всех знала.

— При опросе участковый ей не дал говорить, — напомнила Егорова.

— Да. Был как-то один скандальный случай с ее участием. Он ей рот и заткнул. Но Инна Гавриловна была уверена, что та что-то видела, и пошла к ней. Купила угощение и пошла.

— Она ей что-то рассказала?

— Инне Гавриловне — нет.

— А кому рассказала?

— Она рассказала об этом участковому. Сразу после визита Инны Гавриловны. Участковый молодец! Тут же мне позвонил и объяснил: так, мол, и так. Побывала в гостях у моей самой верной осведомительницы сожительница Скворцова Владимира. Все пыталась выяснить, видела Наталья что-то или нет. И он, конечно, подумал, что Инна Гавриловна вступила в преступный сговор со своим сожителем и именно поэтому пришла в гости к Наталье Ивановне. С целью выведать. Разнюхать. Участковому даже и в голову не могло прийти, что Инна Гавриловна действовала по своей инициативе. Очень уж она прикипела сердцем к соседу и изо всех сил пыталась оградить его от неприятностей. Ему ведь все нервы измотали этими допросами. Конец цитаты.

Кирилл умолк. Взгляд его, как заговоренный, все время возвращался к Егоровой.

Чего вот она сегодня такая красивая? Раньше не могла себя продемонстрировать коллективу? Зачем старалась казаться уродиной? Что за цель? Полюбите, мол, меня такую страшненькую, так? А красивую и дурак полюбит. Только раздражала, блин! А он, помнится, ей столько гадостей наговорил за все это время. Теперь как-то даже неловко.

— Ну! А дальше-то что? — отвлек Кирилла взволнованный голос нарядной коллеги.

— А дальше Инна Гавриловна, совершенно не подозревавшая о том, что ни одно ее действие не остается незамеченным ее сожителем, увидела с балкона, как Наталью Ивановну выносят на носилках из подъезда в бессознательном состоянии. Она перепугалась и бегом к соседу. Он на тот момент на время съехал.

— Как объяснил?

— Желанием пожить немного врозь. Слишком на него будто бы много всего свалилось.

— А на самом деле?

— А на самом деле она ему просто надоела. И как он мне сам признался, мог, говорит, прибить ее по неосторожности. Надоела!

Кирилл легонько двинул клавиатуру по столу, разложил локти, уставился, не стесняясь, в упор на коллегу. И неожиданно подумал, что Егорова по части удивлять могла бы запросто стать лидером среди его знакомых девушек. И возможно…

Возможно! Безо всяких агрессивных скачков вперед!

Она бы могла стать его девушкой. Им бы — опять же, возможно, было бы интересно вместе. Круг интересов замыкается на работе. Они потому что ее очень любят, работу свою.

— Так вот, продолжу. — Он тряхнул головой, прогоняя навязчивые странные мысли. — Он видел, как Инна Гавриловна ходила с подарками к любопытной жительнице их дома — Наталье Ивановне, и запереживал. Вдруг та что-то разболтала, вдруг что-то видела, и поздно вечером сам отправился к ней.

— Это как раз накануне того дня, когда ее на носилках вынесли?

— Совершенная правда, Егорова.

— Так это он ее все же отравил?

— Никто никого не травил, Егорова. Наталья Ивановна всегда была очень осторожной старушкой. Она не видела момента убийства Анастасии Скворцовой, но совершенно точно видела в тот момент во дворе ее мужа — Владимира. И сложить один и один могла. Она вежливо приняла его в гостях. Сделала вид, что не заметила, как он что-то подсыпает в ее стакан и в бутылку с вином, которую принесла Инна Гавриловна, и даже подыграла. Сделала вид, что пьет. И что-то наподобие приступа изобразила. Но как только за ним закрылась дверь, тут же позвонила участковому. Он мне. И мы разыграли дальше все как по нотам.