— Простите, я сумбурно все рассказываю. — Гоша провел ладонью по вспотевшему лбу. Сунул мокрую руку в карман парки, чтобы вытереть. — Дело в том, что ко мне позавчера в кабинет заходит одна из сотрудниц салона красоты. Кладет передо мной вот эту фотографию и начинает говорить какие-то ужасные вещи. Что типа я продаю салон будущим застройщикам вместо того, чтобы получить потом в собственность какие-то причитающиеся мне квадратные метры в построенном гипермаркете. Согласитесь, это неразумно. Это невыгодно, в конце концов. Но она говорит, что факты утверждают обратное. Что я уже веду переговоры с будущим застройщиком. Что даже назвал цену, которую хочу получить за салон.

— Но для этого, по меньшей мере, у вас на руках должна быть генеральная доверенность от вашей тещи, — вставил капитан, без особого интереса рассматривая сидевшего перед ним мужчину. — Она у вас есть?

— У меня нет! — возмущенно воскликнул тот и тут же потухшим голосом добавил: — А у них есть.

— У кого — у них? — уточнил капитан, и на скучающем лице его что-то дрогнуло. Какой-то нерв выдал интерес.

— У застройщиков. У них в документах лежит генеральная доверенность на мое имя, якобы выданная моей тещей пару недель назад. И подпись, утверждают, ее подлинная. И нотариус будто бы подтвердил подлинность документа. Но я… — он снова всхлипнул. — Но я в глаза не видел этого документа. И тещи не видел две недели назад. Я ее в последний раз видел, когда она из нашего номера на отдыхе выходила. Все!

— Ух ты…

Майор громко выбирался из-за стола, будто для этого ему понадобилось мебель переставлять. За спиной у Гоши двигалось что-то, гремели задвигаемые ящики, шуршала бумага.

— Ух ты! — повторил майор уже с другим выражением и заходил за спиной у Гоши. — Это что у нас получается, гражданин Слепцов?

— Что? — Гоша вытянул шею, обернулся за спину. Повторил: — Что?

— У нас получается, что пару недель назад, когда ваша теща вернулась с отдыха с новым любовником…

— Соседом, — поправил его Гоша.

— Пусть так. Сосед, любовник, какая разница? Факт остается фактом. Картинка, одним словом, Слепцов, вырисовывается неприглядная. Что, значит, у нас получается? Получается, что, когда ваша теща вернулась, вы с ней встретились. Заставили каким-то образом оформить на вас генеральную доверенность и потом убили ее. А перед этим убили вашу бывшую сотрудницу, чтобы она не разболтала никому, что ваша теща жива и здорова и где-то носится с новым мужиком. На тот момент вы еще не знали, что к нам в город приедет мать жертвы и опознает в похороненной якобы вашей теще свою дочь. И версия с погибшей вашей тещей лопнет сама по себе как мыльный пузырь. А она лопнула. И теща вернулась. Но вам не надо было, чтобы она возвращалась. И бесследное исчезновение ее чревато. С бизнесом-то что делать тогда? Ждать годы! И тогда вы что придумали?

— Что? — потухшим голосом откликнулся Гоша.

— Вы заставляете Наталью Павловну оформить на вас генеральную доверенность. Убиваете ее. Спешите избавиться от ее бизнеса. Какие дальнейшие действия собирались предпринять, гражданин Слепцов? За границу улететь вместе с деньгами, вырученными от продажи салона? А? Отвечайте! Не удивлюсь, если на ваше имя уже заказан авиабилет. Капитан, надо бы проверить.

— Проверим непременно, — отозвался Игнатов без особого энтузиазма.

— Вы зачем пришли-то к нам, гражданин Слепцов? Чистосердечное писать? Так пишите. Не морочьте нам тут голову.

Майор остановился возле него, поигрывая в руке очками, которые стянул с носа, и посмотрел на Гошу так, будто его все происходящее забавляло.

И версия, которую он выдвинул. Он ее им буквально на блюдечке преподнес! А оказывается, у них своя версия имеется. Сложилась тут же.

И страх, от которого потел и ежился Гоша, будто веселил майора. Видимо, тот считал, что так и должно быть. Потому что Гоша для них кто? Правильно, преступник. А преступнику свойственно испытывать страх перед разоблачением.

Не такой встречи он ждал. Не такой.

— Капитан, дай бумагу подозреваемому. Пусть все изложит.

— Подозреваемому?! — ахнул Гоша и попытался встать со стула. — Да вы что?! Я же сам к вам пришел! За помощью!

— Так бывает, гражданин Слепцов. — Тяжелая рука майора пригвоздила его к стулу, не дав подняться. — Когда тип вроде вас измучен угрызениями совести. Когда он почти мечтает быть пойманным. Он идет и сдается. Иногда он просто рассказывает всю правду. Иногда так же вот, как и вы, виляет. Пишите чистосердечное, Слепцов. Пишите. И поверьте, это лучшее, что вы можете для себя сделать в данной ситуации.

— Мама, а где папа?

Ирина вымученно улыбнулась, услыхав вопрос дочери. Она третий день его задавала, а у Ирины не было ответа. Что она могла ей сказать?

«Твой папа в тюрьме, дочка. Точнее, в следственном изоляторе. Его закрыли по подозрению в убийстве твоей бабушки, у которой он пытался отжать бизнес. И по подозрению в убийстве уволенной сотрудницы салона — Светланы. Она просто взбесила его. Просто не захотела сделать то, что он просил. И он цинично ее убил».

Хотя слово «цинично» Ирина убрала бы из выступления, которое она мысленно проговаривала, но которое ни за что не повторила бы вслух. Для дочери!

Потому что убийство само по себе было ужасным, противоестественным, непозволительным действом для человека. Убить себе подобного! Это надо обладать хладнокровием. Полыхать невероятной по силе ненавистью. При чем тут цинизм?

Она этого не понимала. Хотя майор, вызвавший ее для разговора, применил именно это слово, когда обрисовывал ей ситуацию.

— Этого не может быть! — воскликнула она. — Это бред! Гоша не мог! Он не способен!

Майор в ответ лишь вздохнул. А взгляд его красноречиво свидетельствовал, что подобные утверждения они слышат здесь регулярно. Никто не верит, что их близкий родной человек способен на такое.

И тем не менее! Она принялась протестовать, называя Гошу слабым, ленивым, неинициативным.

— Он кошки не обидит, понимаете? Он не мог…

— Вы хотите сказать, что он настолько любил вашу мать, что не мог бы ее убить?

— Нет, не любил, конечно, — нехотя призналась Ирина. — Но убить не мог.

— Даже из-за денег?

— Тем более из-за денег.

— Но дела-то на его фирме, я слышал, совсем неважные. — Майор подпер кулаком щеку, посматривая то на Иру, то на двух других своих сотрудников, склонившихся над бумагами.

— Все там нормально. Я заняла кресло Гоши, и ситуация медленно, но выправляется. Говорю же вам, он ленивый.

— Вот именно, уважаемая гражданка Слепцова. Вот именно! Зачем тратить свои силы на дело, которое трещит по швам? Куда проще занять ту нишу, где комфортнее. Он попробовал руководить салоном. Ему понравилось. И тут вдруг, как снег на голову, теща возвращается. Жива и невредима. Это удар!