class="p1">На встрече было подписано немало важных документов. Там были подписаны Договор об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений. Подписанный договор вступил в силу третьего октября семьдесят второго года.

Также Брежнев и Никсон подписали декларацию «Основы взаимоотношений между СССР и США», содержавшую 12 принципов двусторонних отношений.

Мне оставалось только хмыкать, когда в самолете читал первые три принципа. Как же изменилось отношение к ним спустя пятьдесят лет…

«Первое. Они будут исходить из общей убежденности в том, что в ядерный век не существует иной основы для поддержания отношений между ними, кроме мирного сосуществования. Различия в идеологии и социальных системах СССР и США не являются препятствием для развития между ними нормальных отношений, основанных на принципах суверенитета, равенства, невмешательства во внутренние дела и взаимной выгоды.

Второе. Важное значение СССР и США придают предотвращению возникновения ситуаций, могущих вызвать опасное обострение отношений между ними.

Исходя из этого, они будут делать все возможное, чтобы избегать военных конфронтаций и предотвратить возникновение ядерной войны. Они будут всегда проявлять сдержанность в своих взаимоотношениях и будут готовы вести переговоры и урегулировать разногласия мирными средствами.

Обмен мнениями и переговоры по нерешенным вопросам будут проводиться в духе взаимности, взаимного учета позиций и взаимной выгоды.

Обе Стороны признают, что попытки получения односторонних преимуществ, прямо или косвенно, за счет другой Стороны несовместимы с этими целями. Необходимыми предпосылками для поддержания и укрепления между СССР и США отношений мира являются признание интересов безопасности Сторон, основывающейся на принципе равенства, и отказ от применения силы или угрозы ее применения.

Третье. На Советском Союзе и Соединенных Штатах лежит особая обязанность, как и на других странах — постоянных членах Совета Безопасности Организации Объединенных Наций, делать все от них зависящее, чтобы не возникало конфликтов или ситуаций, способных усилить международную напряженность.

В соответствии с этим они будут способствовать тому, чтобы все страны жили в условиях мира и безопасности, не подвергаясь вмешательству извне в их внутренние дела».

В условиях мира и безопасности…

Мда…

Мы с подполковником Вягилевым прилетели в Ленинград для того, чтобы незримо быть рядом, когда Маршал Советского союза Андрей Антонович Гречко отправится в Москву. Сам Андрей Антонович в это время посещал с проверкой Северную группу войск. Из Польши до Ленинграда Гречко должны были «вести» двое из команды Вягилева.

Следить за маршалом и защищать.

По нашим данным, маршал вылетит из аэропорта Вроцлав-Страховице и направится в Ленинград для встречи с Главкомом ВМФ адмиралом флота Советского Союза С. Г. Горшковым. После этого маршал будет держать путь в Москву. Уже там наша миссия будет закончена.

Почему так? Потому что мы так до конца и не смогли отследить — куда подевался «Орлов-Козлов» и его куратор Живов. Они могли вынырнуть у любую секунду и в любом месте.

В Польшу и обратно летел один самолет, выданный как раз под нужды проверки. Его сотрудники тщательно проверены, но вот из Ленинграда… Из Ленинграда маршал полетит уже как гражданское лицо.

С адмиралом их связывала старая дружба. Можно даже сказать — испытанная боями и бедами. Одиннадцатого августа сорок второго года Сергей Георгиевич Горшков получил приказ принять от сорок седьмой армии сухопутную оборону Таманского полуострова и немедленно занять оборонительные рубежи частями морской пехоты.

Сорок седьмой армией тогда командовал генерал-майор Андрей Антонович Гречко, а затем его назначили командующим восемнадцатой армией, предоставив командование сорок седьмой Горшкову. В то же время начальником политотдела рядом расположенной восемнадцатой армии был Леонид Ильич Брежнев. В свою очередь, Сергей Георгиевич, будучи заместителем командующего Новороссийским оборонительным районом и командующим Азовской флотилией, по ходу боевых действий находился в постоянном контакте с Гречко и Брежневым. Обе армии, восемнадцатая и сорок седьмая, длительное время воевали по соседству друг с другом.

Вот как раз к старинному другу и отправился маршал, чтобы порыбачить, попариться и поговорить о былом и давнем. Охрана у адмирала была серьезной, проверенной на все двести процентов, и никто посторонний на территорию адмиральской дачи не смог бы проникнуть. А вот уже после пары дней отдыха Гречко будет готов держать дорогу в Москву.

Ну, а мы должны были сопровождать его в дороге. Незримо, но всегда рядом. Готовые к любой неприятности и любому повороту событий.

А пока… Пока что мы с Мишкой гуляли по Невскому проспекту среди невысоких зданий, наблюдали за пузатыми автобусами, везущими ленинградцев по делам и… отдыхали, что ли?

Ну да, какому курсанту ещё выпадет шанс в разгар учебы улететь на несколько дней? Нам с Мишкой такой шанс упал, когда по запросу Зинчукова вызвали на судебное разбирательство по делу о банде из поезда. Да, это была легенда, но для руководства академии она подошла в полной мере. Для Мишки же порой было странным, что на «разбирательство» вызывали меня одного, а ему приходилось сидеть в гостинице. Но я только пожимал плечами и говорил, мол, там тягучая и жесткая рутина, так что на заседаниях я ему даже завидовал.

Вместо же разбирательств мы с Вягилевым обсуждали грядущий полет маршала и разрабатывали план действий на случай непредвиденных обстоятельств. Тягучая и жесткая рутина.

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. А мы ждали…

Глава 47

Никогда не любил летать самолетами.

Каждый раз приходится садиться в них, внутренне обмирая от вопроса — долетит ли? Не грохнется ли где по дороге? Не налетит ли на стаю уток, которые с радостью камикадзе бросятся уничтожать железную птицу?

Нет, внешне я могу быть спокоен, весел и безалаберен, но вот внутри…

Думаю, что подобные мысли крутятся в голове многих пассажиров. Кто-то стопорит бег мыслей рюмкой-другой алкоголя, незаметно распивая в туалете. Кто-то старается занять голову разгадыванием кроссвордов и шарад. Кто-то килограммами поедает шоколад, словно старается насладиться мгновениями жизни перед тем, как зайдет на борт.

Когда Вягилев сообщил мне, что Гречко вылетает в Москву пролетающим самолетом из Парижа, и я должен быть готов сорваться с места, то сразу же пробежал по коже холодок. В моей памяти блеснула молния-мысль, что с этим самолетом должно что-то случиться. Что-то нехорошее.

Из прошлой жизни мне пыталось пробиться наружу какое-то воспоминание, но… В будущем я слишком привык полагаться на компьютерные технологии, чтобы при случае обратиться к черной коробочке в руках: «Окей, Гугл! А что случилось с тем-то тем-то и тогда-то тогда-то?» И черная коробочка либо приятным женским голосом отвечала, либо переводила на ответ, который можно было прочитать.

Нет,