Склонив друг к другу головы, они рассмеялись. Агафонов, чмокнув Еву в нос, предложил:

— Поедем домой, а? Пока сейчас в центр вернемся через все пробки, придется уже за Егором ехать…

— Меня так уволят, — притворно вздохнула Ева.

— Не надейся, — весело хмыкнул Агафонов и тут же разочарованно заметил: — Я забыл! Пообещал твоему отцу бригаду штукатуров прислать.

— Сильно стена лопнула? — озадаченно поинтересовалась Ева. — Здание вроде новое…

— Да, как раньше говорили, с такими трещинами нужно к гинекологам обращаться, а не к строителям, — фыркнул Михаил, выезжая с парковки и одновременно звоня кому-то из прорабов.

«Слава богу, объяснились, — мысленно усмехнулся он, покончив с делами. — А то Нина наша — ни слова лжи! Одна ересь… Все перевернет вверх дном и даже мертвого убедит в своей правоте. Коза, блин, — выругался он про себя, прибавив парочку ласковых для бывшей. — Ну ты и сам-то хорош, — ощерился он. — Веришь всяким идиоткам, да еще потом мучаешься от тоски. Любишь Еву — вот и верь ей одной», — велел сам себе Агафонов и на красном сигнале светофора огладил округлую коленку, обтянутую офисными черными брючками.

— Сейчас домой завалимся, — довольно предложил он, хитро поглядывая на сидящую рядом женщину, — можем вместе ванну принять, чтобы согреться. И сразу в кроватку, да? — легкомысленно заметил Михаил и, когда Ева радостно кивнула, почувствовал, как счастье волной разливается по груди. — А потом я съезжу за Егором, — вздохнул он, понимая, что не хочет оставить сына даже на одну ночь у Нины.

Он уже свернул на трассу, ведущую прямо к дому, когда ему позвонил Кислицын.

— Тут это… — попытался он подобрать слова. — У меня есть кое-какая версия, кто стоит за письмами и подделкой вашей подписи, Михаил Александрович.

— Рассказывай, — грозно велел Агафонов и почувствовал, как портится настроение.

«Нужно было не брать трубку, — в сердцах подумал он. — Какого хрена…»

— Я не могу, — пробормотал Кислицын. — Мне бы подъехать к вам, поговорить с глазу на глаз…

— А до завтра наш разговор отложить нельзя? — хмуро осведомился Агафонов. — Я, конечно, заинтересован в поимке и автора подложных писем, и туалетного поэта. Но не то чтобы горело, Николаич. Есть ли смысл через весь город ко мне ехать?

— Да, Михаил Александрович, — пробубнил он. — Я боюсь, завтра уже поздно будет. Ну и вам нужно время подумать…

— Даже так? — криво усмехнулся Агафонов, тормозя около дома. Он покосился на часы и пробурчал недовольно: — Сейчас без пятнадцати три. Вот часам к четырем и подгребай, лады?

— Объект номер один? — уточнил Кислицын.

— Он самый, — хмыкнул Агафонов и, отложив телефон в сторону, повернулся к Еве. — У нас с тобой на все про все один час, малыш, — печально улыбнулся он. — Потом за каким-то лядом Кислицын припрется.

— Значит, трахаемся в душе, — деланно вздохнула Ева и закатила глаза.

— Самый классный вариант, — весело бросил Агафонов. — Три в одном, Ева! Согреемся после прогулки. Займемся любовью и сразу искупаемся. Или наоборот. Чур, очередность действий выбираешь ты!

— Заметано? — подмигнула она и, выскочив из машины на расчищенную дорожку, понеслась к дому. Но Агафонову вдруг захотелось поймать ее. Перебросить через плечо и, будто пленницу викинга, внести в дом. Ему хватило и пары шагов, чтобы догнать невесту и ловким движением закинуть себе на спину. И сразу по хребтине заколотили маленькие кулачки. И Зак, выбежавший навстречу, зарычал, не поняв, а потом залаял и заскакал вокруг Агафонова и Евы, как придурашливый щенок.

— Отпусти, — весело запричитала Ева, стукая его по заднице. — Отпусти, Миша!

— Яволь, моя госпожа, — выдохнул Агафонов, ставя невесту посреди коридора.

— А я думала, ты меня так в душ отнести хочешь, — фыркнула она, стягивая с ног угги, и прокричала на бегу: — Кто последний, тот и лузер!

Агафонов рассмеялся, давая ей фору. И пока Ева, первой заскочив в санузел, включала воду и доставала с полки полотенца, Михаил насыпал корма собаке и почесал за ушами.

— Какой же ты молодец, Зак. Умный пес, — прошептал он, потрепав любимца за холку. А когда шагнул в ванную, услышал странный мотивчик.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! — неслось из душевой. Михаил вступил под горячие и мягкие струи, лившиеся будто бы с потолка. Обнял Евдокию, танцующую словно под дождем, и прижал к себе. Провел ладонью по мокрой груди и, тут же приподняв Еву за бедра, прислонил ее к стене.

— Ох, — вздохнула она, обвивая его торс ногами. Потерлась грудью и, обхватив руками за шею, полезла целоваться.

— Я уже не могу, — прошептала она с придыханием и заерзала в его руках, полностью вбирая в себя «малыша». — Я даже никогда не думала, как же это классно заниматься любовью… — выдохнула она и дальше уже не смогла вымолвить ни слова. Только застонала, когда пальцы Агафонова огладили внутреннюю сторону бедра, а язык на правах завоевателя вторгся в полуоткрытый рот…

Они вывалились из ванной, когда часы показывали без пяти четыре, а сотовый Агафонова разрывался от трелей.

— Твою мать, — рыкнул он, наскоро натягивая тренировочные штаны и майку. — Кислицын уже приехал! Ты выйдешь?

— Нет, — замотала головой Ева. — Лучше поваляюсь, — заявила она, голышом плюхаясь в кровать и натягивая одеяло по самый подбородок.

— Хорошо, — кивнул Агафонов и помчался открывать дверь Кислицыну, уже минут пять как томившемуся около калитки.

Тот осторожно прошел мимо сердитого Зака.

— Все нормально, Зак, — предостерег пса Агафонов. — Это наш гость, — заметил строго.

— Гляди-ка, все понимает, — восхитился Кислицын и, войдя в прихожую, остановился нерешительно.

— Пойдем на кухню, — махнул рукой Михаил и осведомился радушно: — Чаю хочешь? У нас со вчера пироженки остались…

— Нет, — застеснялся вдруг Кислицын. — Я же по делу, — бросил он на ходу и, повесив куртку рядом с пальто Евы, заторопился вслед за хозяином. Агафонов с любопытством глянул на тонкую папочку в руках начбеза и проворчал незлобиво:

— Давай, не томи, Николаич!

Тот быстро открыл застежку и выудил на свет божий одинокий листочек.

— Вот вроде брат-близнец наших писем, — пробурчал он. — Даже будто роспись твоя, Саныч, с такими же завитушками.

— А ты, блин, графолог, — недовольно поморщился Михаил и непонимающе уставился на некое гарантийное письмо, оповещающее главного врача клиники нервных болезней Макарова Вадима Ильича о том, что полный идиот Агафонов непременно оплатит лечение бывшей жены. В размере…

«Гребаные порося, — мысленно ругнулся Михаил. — А ты, придурок, гадал, кого Нина развела на деньги! Тебя поимели, а ты и не заметил», — рыкнул он про себя и, еле сдерживаясь, решил уточнить.