— Мне твои подачки не нужны! — выкрикнул отец и отключил телефон.

— Сумасшедший дом, — печально вздохнул Агафонов. — Давай пить чай, Ева, — протянул он задумчиво. — Странная ситуация…

— Почему? — пробормотала она, разливая по чашкам янтарную жидкость. — Твой отец так плотно общается с Демьяновским?

— Ага, — кивнул Михаил. — Очень плотно. Последний раз они виделись на маминых поминках в прошлом году. Я ума не приложу, где они могли пересечься. А уж тем более не понимаю, как Деме удалось в такие короткие сроки обработать моего папашу? — развел он руками.

— Шерше ля фам? — настороженно поинтересовалась Ева. — Если у твоего отца новая женщина, может она оказаться родственницей Демьяновского, — поморщилась она, будто от фамилии Ромки несло дерьмом. Впрочем, так оно и было.

— Не думаю, — пожал плечами Агафонов. — Ромкина мать, тетя Юля — заносчивая дамочка. Папа ее всегда всячески избегал. Ну это когда мы в школе учились… А потом… Да вряд ли они где-то могли встретиться, — пробурчал он и, потянув Еву к себе, предложил: — Пойдем еще немного поваляемся. Ну невозможно с таким гадким настроением на работу приходить. Иначе уволю всех, — рыкнул он.

Ева во все глаза смотрела на своего любимого и не понимала, что происходит.

«Почему совершенно незнакомый человек назвал меня «кто попало», почему нужно усыпить Зака? Это такая тонкая месть Демьяновского», — подумала она, вставая вслед за Агафоновым, и уже собралась вернуться в спальню, когда сильные руки подняли Еву и она оказалась прижата к крепкой груди Михаила. Оставалось только положить голову ему на плечо и обнять за шею.

— У нас примерно час в запасе, — пробормотал Агафонов, укладывая ее на постель. — Давай просто полежим, а? — попросил он, и Ева отчетливо увидела глубокую складку на лбу и гневно стиснутые зубы. На скулах ходили желваки, а взгляд метал громы и молнии.

— Не завидую я нашему коллективу, — прошептала она. — Ты сейчас как Зевс-громовержец, — улыбнулась она. — Или Тор, разгневанный Локки. Где твой молот, Тор? — проворковала Ева, легонько царапая кожу у него на груди.

— А ты — Валькирия? — пробурчал Агафонов, накрывая ее губы требовательным поцелуем и подминая под себя.

— Я? — выдохнула она, когда поцелуй закончился. — Я — Ева, — проворковала чуть слышно.

— Берегись, Ева, — улыбнулся он, прогоняя от себя все напасти. — Берегись. Тор идет к тебе, — рыкнул он, отодвигая в сторону полы ее халата и вжимая ее в постель всем своим телом.

Он аккуратно вошел в нее и задвигался, пытаясь сосредоточиться на длинных мерных движениях, стараясь унять бушевавшую в душе бурю.

«Почему ты так со мной, отец? — подумалось ему. И Агафонов внезапно осознал, что если бы не Ева, то счел бы себя одиноким и никому не нужным человеком. А так… семья… Ева… сын… Зак. Никому не позволю лезть грязными лапами в нашу жизнь… Даже тебе, папа!» — мысленно предупредил родителя Михаил и, услышав приглушенный стон Евы, окончательно отбросил прочь невеселые размышления.

Но занятия любовью вне расписания не принесли спокойствия Агафонову. И войдя в офис вместе с невестой, он помог ей снять пальто. Перекинул его через руку и, чмокнув Еву в нос, отдал указание Ольге:

— Кислицына ко мне. Быстро…

И не успела Ева дойти до стеклянной двери, отделяющей мир крестьян от канцелярии небожителя, как секретарь запинаясь доложила:

— Татьяна Андреевна звонила. Хочет приехать к одиннадцати…

— Хорошо, — мотнул головой Агафонов и на ходу крикнул: — Ева, у вас там все готово по Деме?

— Да, — кивнула она, замирая в дверях и пропуская в святая святых Кислицына. — Документы давно у тебя на подписи.

— Отлично, — пробурчал Агафонов и, поздоровавшись за руку с начбезом, прошел в кабинет.

«Ох и не завидую я Николаичу, — вздохнула Ева и поспешила к себе. — Нужно предупредить Ксению. Наверняка Миша ее позовет на встречу с сестрой Демьяновского. А интересно, где ошивается этот придурок?» — хмыкнула она про себя и через минуту думать забыла о бывшем Агафоновском друге. Она уже распахнула дверь в юридическую службу, когда кто-то сзади гадко пропел:

— Это Ева, всем ховаться…

Дальше она не дослушала. Лишь села за стол и, включив компьютер, уставилась в одну точку.

— Ты что? — испугалась Ксения. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, — мотнула головой Ева, стараясь сдержать слезы. — Всего-то поют гадкие частушки за моей спиной. Подумаешь…

Ей хотелось рассказать и про ужасную историю с Заком.

«Как? Ну как можно из-за поганого Демы усыпить такую собаку? Конечно, Миша пса в обиду не даст. Но все равно так тревожно и неспокойно. А еще частушки эти, — всхлипнула она. — И поговорить не с кем. Янка в Сочи, Милка в Израиле. Хоть к Алине беги. Но мачеха тоже занята. Вся клиника на ней», — вздохнула Ева, печально пялясь в монитор. За своими мыслями она не заметила, как Ксения вышла из кабинета и отправилась к Агафонову.

— Миш, ну это совершенно никуда не годится, — заявила она с порога. — Пора уже найти автора гнусной песенки. Люди поют в коридорах. Ева плачет. А работа стоит…

— А ну-ка, — проревел Агафонов, щелкая мышью. — Сейчас посмотрим данные с камер наблюдения! Всех певцов уволить на хрен. Сразу. Без отработок, — отрывисто бросил он и, поймав изумленный взгляд Ксении Рубакиной, добавил: — Я не потерплю паскудства.

Он открыл записи за сегодняшний день и сразу же увидел шагающую по коридору Еву, сосредоточенную и напряженную. Потом переключился на данные с другой камеры и острым взглядом выцепил Костика Тарасова и еще какого-то парня из маркетинга.

— Это люди Махровского? — пренебрежительно заметил он. — А он в отпуске… Ладно, сами разберемся, — пробормотал тихо и, вызвав начальника отдела кадров, велел: — Уволить. Прямо сейчас. Тарасова и…

— Беленького, — подсказала Лидия Юрьевна.

— Да хоть зелененького, — ощерился Агафонов.

— А с какой формулировкой? — настороженно осведомилась Лидия. — Нас же потом по судам затаскают.

— По собственному желанию, конечно, — усмехнулся Агафонов. — Объясни им, Лида, коли рогами упираться начнут, что с этой минуты у них нет никаких премий, только голый оклад. Ну и штрафы я вкачу за малейшую провинность. Понятно?

— Да, — пробормотала Лидия и, выйдя из кабинета шефа вместе с Ксенией, задумчиво прошептала: — Как бы наша идея по нам и не ударила…

— За что боролись, на то и напоролись, — процедила Ксения и поспешно добавила: — Девчонка хорошая, Лар. Зря на нее нападают.

— Ну тебе виднее, — вздохнула Лидия и, услышав окрики шефа, доносящиеся через закрытую дверь, заторопилась на рабочее место.

Агафонов гневался. На себя в первую очередь. Так хотелось помчаться к Еве, утереть ее слезы. Рассмешить и увезти домой. Но нельзя, блин! Ничего нельзя! Нужно разобраться с листовками и еще раз поговорить с отцом.