– Тогда ты сказал, что соврал о том, что строил его для меня.

– Да, и я тогда соврал.

Она качает головой и смеется.

– Я запуталась.

– С враньем так бывает, – отвечаю я. – Давай я скажу правду, чтобы все стало понятно.

– Давай.

– Я строил этот дом для себя, но с надеждой на то, что когда-то ты будешь вот так сидеть на этой веранде и обнимать чашку с кофе, глядя на бушующую за окном непогоду.

Она порывисто вздыхает.

– Какой же ты… Всегда умел говорить правильные слова. Даже когда произносил их на иностранном языке.

Я играю бровями.

– Я и сейчас умею их произносить на иностранном, как считаешь?

Щеки Веры тут же покрываются легким румянцем, и она отводит взгляд.

– И смущать ты умеешь, как никто другой.

– А чего смущаться? Это нормальные естественные процессы.

– Например, культивирование фетишей? – спрашивает она тихо.

– Мне нравится твой фетиш, он безобидный. Vad kan inte sägas om min önskan om dig[8].

– Тимур! – восклицает она и, зардевшись, качает головой. Мы оба смеемся. Как же мне нравится ее реакция. – Кажется, мне пора учить твой язык. Мало ли, что ты там говоришь, а я, как дурочка, открыв рот, ловлю каждый звук.

– М-м-м, люблю, когда у тебя открыт рот, – подмигиваю Вере, и она тут же спускает ноги с кресла и встает.

– Так, я пошла работать.

Под моим жадным взглядом Ангел обходит стол и пытается пройти мимо, но я выставляю колено. Путь ей это не преграждает, но становится знаком, что надо тормознуть.

– Ничего не забыла?

– Например? – приподнимает она одну бровь и смотрит на меня с ухмылкой. Иногда этот Ангел превращается в дьяволицу, и мне это по кайфу.

– Поцеловать мужа.

– Вчера я уже поцеловала тебя в погребе. Чем закончилось?

– Не понравилось? – нарочито строго спрашиваю я.

– Понравилось настолько, что сегодня я тебя к себе не подпущу.

Я смеюсь, и тяну Ангела ближе, схватившись за ткань свитера. Она делает вид, что упирается, но уже ставит чашку на стол и приземляется ко мне на колени. Целую жену глубоко и со вкусом. Это тоже чертовски уютно. Не только потому что возбуждает, а еще и потому что вот такие моменты заставляют душу петь. Причем, похоже, под дудку Ангела. Отпускаю ее, вдоволь насладившись поцелуем и напоследок лизнув припухшие губы. Легонько шлепаю по попке, которая соскальзывает с моих коленей, и с улыбкой провожаю Веру взглядом.

– Тимур Георгиевич, еще что-нибудь? – спрашивает Лена, снова появляясь на веранде.

– Нет, спасибо. Я допью кофе в кабинете. На обед приготовьте, пожалуйста, рыбу, Вера хочет что-то из морепродуктов.

– А для вас?

– И для меня, – отвечаю коротко и, встав, направляюсь в свой кабинет.

Усаживаюсь в кресло и включаю планшет, чтобы просмотреть последние новости бизнеса. Вздыхаю. Надо было сделать наши кабинеты рядом и поставить между ними дверь. Сейчас бы мог открыть ее и любоваться на то, как пальцы Ангела порхают по клавиатуре ноутбука. Меня даже посещает мысль отправиться к ней в кабинет и устроиться на диванчике, который мы недавно поставили туда с известной целью, и провести весь день рядом с женой. Но тогда диванчик в любом случае будет использован по назначению, и ни один из нас так толком и не поработает. Качаю головой, чтобы наконец настроиться на рабочий лад, и вчитываюсь в новости об отставке депутата. И это еще одна хорошая новость на сегодня, которая делает мой день лучше.

Саундтрек к главе: Imagine dragons – It’s time

10 лет спустя…

Откладываю планшет в сторону и тру глаза. Пора на сегодня заканчивать, но я точно знаю, что Ангел тоже еще занята, иначе уже вошла бы ко мне в кабинет и с улыбкой спросила, не выпить ли нам чаю. Или собираюсь ли я работать до утра. Рутина, которая раскрашивает мою жизнь яркими красками. Так заканчивается каждый наш день. Деликатно постучав в дверь, Вера заходит ко мне, останавливается в дверном проеме, и, придерживая дверь, предлагает выпить чаю или пойти отдыхать, иногда – посмотреть фильм или вместе полежать в джакузи. Любой из этих вариантов нацелен на совместное времяпрепровождение, каждую минуту которого мы оба ценим.

За последний год мы значительно сбавили темп работы, чтобы больше времени проводить вместе. У нас нет необходимости устраивать гонку за достатком, потому что нам хватает того, что есть. Откровенно говоря, я перестаю понимать, зачем продолжаю развивать свой бизнес, потому что… оставить все это будет некому. Ангел так и не согласилась усыновить ребенка, а мне, как ни странно, хотелось бы иметь наследника. Потому что когда ты только бежишь без остановки, не понимая, где твоя конечная цель, то быстро выдыхаешься. Просто теряешь из вида финишную прямую и гонка превращается в… гонку, победителем которой ты никогда не станешь. Ведь, если так прикинуть, то ради чего мы все бежим? Обеспечить себе достойную старость? Я обеспечил и приумножил свой достаток настолько, что потяну еще и целый дом престарелых. На яхтах мы кататься вряд ли будем, но стакан хорошего бурбона точно себе позволим.

В последнее время эти мысли грызут меня все сильнее, и я пока не понимаю, как ко всему этому отношусь. Пока что, кроме сожаления об упущенных возможностях, я ничего не испытываю. Я точно не жалею о том, что именно Вера стала моей женой. Я люблю ее до безумия. Никого другого рядом с собой не представляю. Но так уж устроен мужчина, что ему для полной самореализации недостаточно построить дом и посадить дерево. И когда мужик говорит вам, что не хочет детей, не верьте. Просто еще не пришел возраст, когда он осознает, что без наследников его жизнь неполноценна. Потому что в какой-то момент ты понимаешь: все это ты делаешь просто так. А просто так для мужчины – смерть. Нам нужно достигать новых высот, прыгать через голову, пересекать финишную прямую, завоевывать кубок, покорять самую высокую вершину и самую красивую женщину. В противном случае мы не чувствуем, что состоялись как мужчины. И сейчас это неудобное чувство не дает мне покоя, червячок сомнений в своей состоятельности подгрызает где-то там глубоко внутри. И все время в голове всплывают слова Веры, которые она когда-то сказала мне, что я буду сожалеть о том, что выбрал ее, потому что она не сможет дать мне самое главное – ребенка. Я счастлив со своей женой, и несчастлив от того, что позволяю даже этому мелкому червячку испортить нашу идиллию.

На столе звонит телефон, вырывая меня из раздумий. Хмурюсь, видя на экране фамилию Тарапата. Главврач больницы, в которой перед смертью лежал мой отец. Тогда Вадим был простым врачом, много позже заняв ответственный пост.