– О чем была книга? – спрашиваю я.

– Ты, видимо, плохо слушал меня вчера перед сном.

– Ангел, вчера я практически сразу отрубился.

Вера закатывает глаза, но продолжает улыбаться.

– Типичный мужчина. Кончил – и тут же на бочок.

Мои брови ползут вверх.

– Эти книги тебя испортят, – говорю я. – Ты уже начинаешь использовать вульгарные слова.

– Слово «кончить», Тимур, совсем не вульгарное. К тому же, ты и сам частенько его употребляешь. И, кстати, кто вчера провоцировал меня говорить грязные словечки? Теперь сам не рад своей инициативе?

Я улыбаюсь. Да, вчера я знатно вогнал Веру в краску, когда вынуждал поддерживать грязные разговорчики. Мне просто до безумия нравится наблюдать за ее смущением, это заводит еще сильнее, так что иногда я ставлю ее в неудобное положение.

– У тебя что-то произошло, – с лица Веры стекает улыбка.

– Нет. С чего ты взяла?

– Ты напряжен.

– Тебе показалось.

– Тимур, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не распознать, когда что-то не так. Поделишься?

– Не о чем говорить, некоторые сложности с бизнесом, – вру я. – Разрулю через пару дней.

– Точно ничего серьезного?

– Точно, – снова вру. Если дочка действительно моя, то серьезнее некуда. Но выяснять это я не стану. Может быть, окажу какую-то минимальную помощь, но на этом все. Слишком все в нашей с Ангелом жизни устаканено, чтобы перекраивать ее сейчас. У нас в жизни и без того было достаточно потрясений.

Саундтрек к главе: Robbie Williams – Angels

– Тимур, поговори со мной, нельзя все держать в себе.

Я поворачиваюсь к Ангелу и отвожу с ее виска тонкую прядь волос, а потом подтягиваю ее очки чуть выше на переносицу.

– Какая же ты у меня красивая, – говорю негромко.

– Ты пытаешься сменить тему.

– Совсем нет, просто решил, что ты должна знать, какая ты красавица.

– Ты говоришь мне это каждый день.

– И буду. Я давно сказал, что буду часто повторять это.

– Ты самый лучший, – с улыбкой говорит Вера и касается ладонью моей щеки. Я поворачиваю голову и целую ладошку. – Так что у тебя случилось? С бизнесом что-то?

Вздохнув, я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок.

– Вчера Вадик Тарапата позвонил.

– Это который главврач?

– Мгм. Сказал, что к нему в травму поступила беременная девчонка в очень тяжелом состоянии, вся избитая, молоденькая совсем.

– О, господи, бедный ребенок, – выдыхает моя эмпатичная жена.

– Она представилась моей дочерью.

Я чувствую прожигающий взгляд Веры на своем виске, знаю, что она сверлит в нем дыру, пытаясь добраться до мыслей.

– Ну же, Тимур, не томи, – подгоняет она меня, так и не дождавшись продолжения. – Что за привычка сказать «А», а «Б» с оттяжкой?

– Вера, – смеюсь я, – ну как речь литературного редактора и корректора может перемежаться такими блатными словами?

– Тимур, – жестче произносит она.

– Я съездил поговорил с Вадиком. Посмотрел на эту девку.

– И?

– Впервые ее вижу.

– И что ты намерен делать?

– Ничего. – Пожимаю плечами.

– Тим, ты только сейчас не злись, – елейно начинает она, и я уже понимаю, куда свернет этот разговор. – Может, она и правда твоя дочь.

– У меня ни с кем не было отношений, кроме тебя.

– Но секс же был. Дети ведь рождаются не от отношений.

– Спасибо, что просветила. Вера, я ничего не буду с этим делать.

– Тимур…

– Ангел, давай спать, устал за сегодня. К тому же, ты сама говорила, что не хочешь детей.

– Но раз судьба распорядилась так, что у тебя есть ребенок, то почему бы не дать этому шанс? Когда мы обсуждали вопрос о детях, то говорили об абсолютно чужом человеке, а с этой девочкой тебя всё-таки связывает родство.

– Вера, разговор окончен, – отрезаю я.

Вера откладывает планшет, снимает очки, выключает лампу со своей стороны и жмется ко мне. Эта коварная женщина тут же спускается ладошкой с моей груди к животу. Зависает ниже пупка, выводя замысловатые узоры шаловливыми пальчиками, заставляя волоски встать дыбом.

– А давай хотя бы тест ДНК сделаем.

– Вера, – строго говорю я, но получается хреново, потому что ее ладонь уже движется ниже. Вот хрен бы какая-то женщина могла так мной манипулировать. Только моя собственная, потому что ей позволено все.

– Ну неужели в твоем большом сердце не найдется места для любви к еще одному человеку?

– Ангел, ты или разговаривай или сожми его сильнее. Блядь, Вера, да сделай уже что-нибудь, – рычу я.

– Все сделаю, что захочешь, – напевает она бархатным голосом мне на ухо, и я плыву. – Только сделай тест ДНК.

– Вера, я еще в сознании.

– О, я это чувствую, – улыбается негодяйка.

– Черт подери, – рявкаю, – ладно. Только прекрати издеваться надо мной.

Я могу почувствовать, как Вера улыбается, когда ее губы касаются моей шеи, по которой уже бегут мурашки. Ладонь сильнее сжимается вокруг члена и начинает скользить вверх-вниз, вырывая из меня шумное дыхание. А потом эта негодяйка перекатывается на спину, убирая руку.

– Не понял?

– Спокойной ночи, любимый, – произносит она нараспев.

– Ну нет, – рычу я, накрывая Веру своим телом. Теперь ночь для тебя наступит нескоро, дразнилка.

* * *

Дожидаюсь, пока Ангел уснет, а потом сваливаю в кабинет, чтобы не мешать ей спать. Всю ночь я провожу там. До самого утра пью виски, курю, смотрю в окно и думаю, размышляю. Значит, не один я сомневался в правильности решения не усыновлять детей. Не одному мне все же хотелось продолжения рода. Только вот мне представлялось все совсем иначе. Я думал, что мы усыновим младенца – желательно мальчика – и воспитаем его в духе нашей семьи. Успеем насладиться первыми зубами и первыми шагами. В общем, все как у нормальных родителей. Но разве у нас с моим Ангелом может быть что-то нормальное? У нас с самого первого дня все наперекосяк. И ребенок в нашей семье тоже появляется нетрадиционным способом.

Прикрываю глаза, вспоминая свой визит в больницу. Это же пиздец, который переживет не каждый взрослый. Перед глазами нарезкой кадров мелькает то истерзанное тело Веры, то Варвары. Они так похожи, просто до дрожи. Только Ангел пережила свои ужасы в сознательном возрасте, а перед этим монстр, звавшийся ее мужем, все-таки подарил ей хоть частичку нежности. По крайней мере, она не была лишена девственности самым ужасным из способов, и не залетела от своего насильника. Хотя фактически Вера залетела в раннем возрасте, только не от насильника, а от парня, которого на тот момент еще любила. Жаль только, что аборт, сделанный в кустарных условиях, привел к таким тяжелым последствиям.