— Да ничего особенного, — ответил Б. О., присаживаясь на корточки возле маленького костра. — Будь другом, расскажи нам про господина Филонова. Не про того алкаша, что тут неподалеку за путями проживает, а про другого. Про того, кто имел право ставить свою подпись на контрактах.

— Господа, вы, судя хотя бы по манере изъясняться, производите впечатление интеллигентных людей… — начала было пленница, но Бася не дала ей развить эту мысль. Она вцепилась в волосы трансвестита, резко вздернула голову:

— Слушай, ты, кусок говна! Сейчас я тебе отрежу яйца, а утром отправлю торговать ими на рынок.

— Гениально! — расхохотался Б. О. — Какая тонкая и изысканная мысль. Хотя и спорная. Насколько я понимаю, нашей Илье Соломоновне уже отрезали предмет мужской гордости в цивилизованной обстановке, на хирургическом столе. И тем не менее… Илья Соломоновна, вы не ошиблись. Как видите, девушка одержима сугубо интеллигентными порывами. Поговорите, поговорите с нами… А то я боюсь, она свои творческие идеи претворит в жизнь. И вам в самом деле придется некоторое время постоять за мраморным прилавком в мясном отделе… Если не с яйцами, то с какой-нибудь другой частью вашего драгоценного тела.

— Хорошо. Дайте закурить.

Бася сунула в рот трансвестита сигарету, чиркнула зажигалкой. Он несколько раз затянулся и, прищурив левый глаз, в который затек дымок, сказал:

— Ладно. Года полтора назад я попала… — еще раз затянулся и выплюнул сигарету в костер, — по мелочи в общем-то, на десять тысяч. Надо было пару недель перекрутиться. Ну, заняла.

— И вам скоро включили счетчик, — скорбным тоном заключил Б. О. — А что у вас была за лавочка?

— Да так, ничего серьезного, — отозвался трансвестит, — торгово-закупочная фирма, не бог весть что, но на жизнь хватало. Всё было чисто, по закону: регистрационное свидетельство, печать, бухгалтерия, отчетность в порядке, маленький, но уютный офис в Мневниках, и надо же было такому случиться, что фирма накололась на большой партии «Спуманте», которая шла из Польши… Все было нормально, они уже не первый раз возили сюда партии этой шипучки, а тут как снег на голову свалилась какая-то медико-биологическая инспекция. Провели анализы и всю партию, только-только растаможенную, арестовали.

— Жадность фраера сгубила, — прокомментировал Б. О., грея ладони у огня. — Покупали бы качественные напитки, не было бы проблем. Впрочем, я вас отвлек. Что дальше?

— Возникла сложная ситуация, — продолжал пленник, ерзая на своем месте, — сидеть со связанными руками было неудобно. — Пришлось занять у одного знакомого — он владел несколькими тренажерными залами, дела у него шли неплохо, и он охотно пошел навстречу… Расписка. Невозврат долга вовремя. На эти паршивые десять тысяч уже набежали проценты, потом и в самом деле включился счетчик, и очень скоро долг вырос до пятидесяти тысяч. Кредитор был человеком интеллигентным и вовсе не кровожадным, к разборкам не склонным, но ему понадобились деньги, так что пришлось в один не самый прекрасный день ехать к нему в спортзал и садиться в отстой.

— Что? — переспросила Бася. — В какой отстой?

— Это у нас в степи есть такое процессуальное мероприятие, — пояснил Б. О. — Сажают тебя в какую-нибудь подсобку, и там ты сидишь, пока не приедут деньги. Приедут — тебя отпустят, пальцем не тронут… Выпьешь с кредитором по бокалу шампанского — как это между интеллигентными людьми принято — и идешь на все четыре стороны.

— А если деньги не приедут? — наивно поинтересовалась Бася.

Б. О. и трансвестит красноречиво промолчали.

— Ну вот, — возобновил пленник рассказ. — А через неделю пришел хозяин спортзала, мялся, вздыхал, а потом признался, что свои деньги он благополучно получил.

— Продал, значит, должок наш борец за спортивный образ жизни, — констатировал Б. О.

— Продал.

— Эй! — энергично вмешалась Бася. — Вы кончайте разговаривать на своем бандитском наречий! Я не понимаю ни черта. Что у нас торгуют чем ни попади, включая Родину, я знаю. Теперь и долгами торговать можно?

— А почему бы и нет? — удивился Б. О. — Очень надежный бизнес. Какой-нибудь респектабельный дядя, отчаявшись получить назад свои денежки, звонит братве и говорит: ребята, не купите ли у меня… — Он бросил выразительный взгляд на пленника, — да вот хоть господина Филонова? Со всеми, так сказать, его потрохами, юридическим адресом, печатями, счетами, секретаршами… Вы мне — деньги в размере долга, а я вам — господина Филонова, и делайте с ним, что хотите.

Б. О. помолчал, помешивая прутиком головешки.

— Братва приезжает и начинает шелестеть бумагами. Ага, говорит, вот у него есть квартира, машина, дача. Худо-бедно, движимость с недвижимостью затраченные средства покроет. Это неплохо. Но игра пока свеч не стоит. И дальше шелестят бумагами. Ага, еще есть вполне законная фирма, счет в банке и все прочие атрибуты цивилизованного бизнеса — очень хорошо, это нам пригодится, по рукам, берем мы вашего господина Филонова, так и быть. — Он пристально глянул на трансвестита. — Так было дело?

— Все-то ты знаешь.

— Я вам, кажется, задал вопрос, — Б. О. вытащил из костра головешку и поднес ее к лицу пленного.

— Да так, так! Были кое-какие нюансы, но в целом так.

Б. О. отвел головешку от его лица, подержал ее на вытянутой руке, любуясь блужданием пунцовых волн в черных тканях обгоревшего дерева, и бережно положил ее на место.

— Дальше, Илья Соломоновна. Я весь внимание.

— Дальше? Ничего особенного. Фирма продолжала работать, правда, не вполне самостоятельно. Под контролем… В составе холдинга.

— Это событие было, насколько я понимаю, отмечено тем, что вы сменили фамилию?

— Да… Готовился большой проект…

— Поставки алюминия. Я в курсе.

Трансвестит умолк и, задумчиво прищурившись, посмотрел на Б. О.

— Молодой человек… Вы оказываетесь в курсе слишком уж многих дел. Такая осведомленность зачастую вредно сказывается на здоровье.

Б. О. промокнул тыльной стороной ладони саднящую бровь.

— Что верно, то верно,

— Я не эту пустячную царапину имел в виду.

Б. О. дружески похлопал собеседницу по коленке:

— Слушайте, у вас сейчас не то положение, чтобы упражняться в такого рода леденящих душу намеках… Но дело даже не в том, что нам, как советовала девушка, ничего не стоит тюкнуть вас по голове и положить на рельсы.

Трансвестит, судорожно сглотнув, покосился на рельсы.

— Не беспокойтесь, мы вас туда не уложим. Мы, как вы изволили заметить, в самом деле люди интеллигентные. А знаете, почему мы не станем марать о вас руки? Потому что это бессмысленно. Вы, если разобраться, и так уже лежите на рельсах…

— Это точно, — вставила Бася. — Хотя на шахтера эта сволочь не похожа. Среди шахтеров нет педиков.