пропагандистскую компанию, Климов принялся искать подступы к «центровым» Донбасса.

Пробиться на другой берег Днепра, чтобы попасть в Крым со всеми своими силами тяжкими можно было лишь через Александровск или Екатеринослав, или еще севернее чрез Кремчуг. Но эти города все еще под большевиками и анархистами и им ничего не помешает рвануть мосты.

Потому требовались союзники или хотя бы нейтралы.

В качестве такового Михаил рассматривал некоего товарища Артема, он же Сергеев Федор Андреевич, основатель и глава Донецко-Криворожской советской республики. Один из организаторов борьбы против войск Центральной Рады. Активный сторонник идеи Донецкой автономии, а также организатор мобилизации Первой донецкой армии. Ее как раз прямо сейчас набирали.

Если верить данным, что предоставили ему евреи из «Поалей Цион» и СЕРП, то у донбасских с питерскими имелись большие разногласия и на этом было бы неплохо сыграть, подкинув дополнительных дровишек в костер их противостояния.

Причиной разногласий являлись как раз границы автономий. Товарищ Артем выступал за «экономические границы», в то время как Ленин топил за национальные, при этом с какого-то бодуна почему-то желая отдать русские регионы окраинцам, этим упоротым нацикам говорящим на искусственном, придуманном поляками языке. Причем те, кто им этот язык придумывал, знатно над этими окраинцами постебались, ибо иные термины без смеха и не произнести.

«Из-за чего потом и полыхнуло, а я в итоге оказался тут…» — зло подумал полковник.

Ну а если ничего не получится, на этот случай Климов приказал строить нормальный понтонный мост или паром, что сможет выдержать проезд тяжелой техники. Крым в этом случае придется брать своим ходом и развивать наступление на север уже из него.

Найдя добровольцев из числа жителей тех мест, самолетами добросили их под Мелитополь, а оттуда они уже своим ходом должны были добраться до Викитовки (район будущего Донецка) и «забить стрелку» товарищу Артему.

А пока ходоки двигались в Викитовку, Михаил продолжил рулить в Херсоне, где находилось много чего «вкусного». Чего только стоит главный испытательный аэродром Управления Военно-воздушного флота в Херсоне, где командовал полковник Вегенер Александр Николаевич. Как подсказал Виктор Федоров, тоже авиаконструктор построивший в 1911 году учебный биплан-спарку.

Полковник от большевиков пострадал не сильно, видимо рассчитывали прибрать его к рукам, как военспеца. Так же в Херсоне схоронилось некоторое количество пилотов, чуть больше двух десятков. Увы, большая часть сбежала на Дон к Алексееву.

— В Севастополе и Симферополе возможно удастся еще кого-то найти, что обучались в Каче, — «обрадовал» полковник Вегенер.

По тону стало ясно, что он и сам не верит, что осталось хоть сколько-нибудь значительное количество пилотов. Большая часть давно разбежалась по домам, жрать-то нечего, да и большевики с анархистами охоту на ахфицеров начали.

Побывал на паровозном заводе. Мобильность — наше все, так что требовалась тяговая сила. Но тут тоже все оказалось не слава богу. Из-за всей этой революционной вакханалии и начавшейся гражданской войны, оказались разорваны производственные цепочки, так что много чего не хватало. А с имеющимися запасами, могли построить еще три-четыре локомотива.

— И то хлеб. Стройте.

29

текст Sturmflieger

Пока Климов разбирался с военными и хозяйственными вопросами в Херсоне, продолжили свой поход Муравьев с Котовским.

Двадцатого числа, Муравьёв перешёл румынскую границу, внезапно захватив мост через Прут в Унгенах, и атаковал в направлении Ясс. Одновременно Котовский захватил переправу в районе Хуши, севернее Леово. Но дальше наступление на северном участке затормозилось. Румыны успели взорвать мост через реку Жижия, правый приток Прута, немного восточнее Ясс, выставив на правом берегу реки многочисленные пулемёты и полевые пушки.

Войска Муравьёва, не имевшие ни понтонов, ни катеров, да и особой выучкой не отличавшиеся, преодолеть водную преграду не смогли. Муравьёв, потеряв почти всех штрафников в атаках, смог только захватить румынскую территорию между Прутом и Жижией до австрийских позиций, с лета прошлого года шедших через северо-восток Румынии южнее Буковины и северо-западный уголок Бессарабии.

У Котовского тоже возникли затруднения. Румыны подтянули к Хуши захваченные недавно у русских войск тяжёлые орудия, и беспрерывно долбили переправу, не давая перебросить на правый берег Прута подкрепления и артиллерию.

К счастью, на юге всё складывалось удачнее. Река Прут судоходна до Леово, и корабли Дунайской флотилии из Измаила, поднимаясь вверх, высаживали десанты на правом берегу, наступавшие в направлении реки Бырлад. Одновременно, русские десанты захватили и румынский берег Дуная в Добрудже, завладев Мачином, Тульчей и Сулиной. Ещё один десант захватил Галац, где недавно были климовцы, а затем муравьёвцы и котовцы двинулись вверх по Сирету, судоходному для небольших судов до Колониешти немного выше Бакэу.

Но тут дело не задалось. Румыны взорвали мосты в районе Текуча, обрушив пролёты в реку и в придачу затопив несколько барж с камнем, чем полностью заблокировали судоходство по Сирету. Тогда высадившиеся в устье Бэрлада русские войска, начали наступать по левому берегу этой реки, идя на соединение со своими, наступавшими от нижнего Прута.

Румыны, боясь окружения, в панике отступили на правый берег Бырлада у одноименного города, взорвав за собой мост. Десант высадившийся в районе Леово, соединился с котовцами у Хуши, после захвата территории между Прутом и Бырладом выйдя к Васлую, после взятия которого открылась бы дорога на Яссы. Но в районе Васлуя путь преградили австрийские войска.

Из объяснений с австрийскими офицерами выяснилось, что Румыния капитулировала двадцать первого. Видя, что дела совсем плохи, и что Климов на предложение мира не отвечает, король Фердинанд со своим правительством и генералами, решили сдаться кайзеру Вильгельму, ещё одному кайзеру Карлу, уже австрийскому, и ещё одному Фердинанду, царю Болгарии, лишь бы только защитили от страшных социалистов.

Австрийские войска после подписания капитуляции скоренько оккупировали оставшуюся часть Румынии включая и Яссы, кроме того что заняли Муравьёв и Котовский. Румынские войска сложили оружие (австрияки и не скрывали своих планов использовать на других фронтах мамалыжников на тыловых работах, кроме господ офицеров, конечно).

Только королю в виде уважения оставили его дворцовую гвардию (правда запретив выходить с оружием за пределы королевской резиденции, а также отобрав пулемёты и пушки). Теперь в Берлине, Вене и Бухаресте срочно готовили и согласовывали мирный договор с Румынией, и никто не сомневался, что мамалыжников обдерут по полной.

Елена, узнав о случившемся, вспомнила бессмертную фразу мадам Гёзман из мемуаров Бомарше: «Мы так ощиплем каплуна, что он и не пикнет!»

Климов, проинформированный обо