ран и язв, с каковыми Он по Воскресении дверями затворенными явился ученикам Своим, призывая апостола Фому словами: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27).

Этим Телом Он ныне и ходатайствует за нас пред Престолом Отца Небесного! Читаем: Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус (1 Тим. 2, 5). То есть после Вознесения Его на небо Бог Отец взирает на этот мир чрез раны Своего Сына возлюбленного, в которых для нас источник Его прощения, милости и оправдания!

Деяния Страшного Суда

Но во Втором Своем Пришествии Господь Иисус Христос приходит в этот мир уже не спасать его, как во дни Первого Пришествия, но судить.

В Евангелии от Матфея читаем: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую (Мф. 25, 31–33).

Размежевание между «овцами» и «козлищами» осуществляется уже в земной жизни в зависимости от того, какую иерархию ценностей мы для себя выстраиваем. В разные периоды жизни человек расставляет собственные приоритеты: определяет, что для него наиболее важно, что второстепенно, что совершенно непозволительно. Собственно, переоценка ценностных ориентиров в этой жизни и предопределяет нашу будущность в вечности.

Тонкой разновидностью монофизитской ереси является представление о том, что в день Страшного Суда будут рассматриваться вопросы только из области догматического и сравнительного богословия, сектоведения и канонического права и совершенно будут игнорироваться вопросы, связанные с нашим отношением к ближним и дальним. Собственно говоря, только эти, последние, и будут рассматриваться на Страшном Суде. Страшном для тех, кто неспособен выстраивать правильные отношения с другими людьми, как своими, так и «чужими»! Ведь христианская религия научает нас воспринимать любого человека, с которым мы соприкасаемся во дни земной жизни, как некое поручение от Бога и даже как «бога» по благодати…

Далее мы читаем в Евангелии от Матфея: Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф. 25, 34–40).

Епифаний Латинский наставляет: «Так что же, возлюбленные мои? Неужели Господь наш голоден и испытывает жажду? Неужели наг Тот, Кто Сам сотворил все на небе и на земле, Кто вскармливает ангелов на небе и всякий народ на земле, Кто не нуждается ни в чем земном, ибо сущность Его не убывает? Такое кажется невероятным. Однако легко поверить в то, в чем Он Сам сознается. Ведь Господь алчет не в Себе, но в Своих святых; Господь жаждет не в Себе, но в Своих бедняках. И наг Господь не в Себе – Он всех одевает, но в Своих рабах. И болен Господь не в Себе – Он всех больных в силах исцелить и смерть разрушить, но в Своих рабах. И странник Господь не в Себе – Ему принадлежат и небо, и земля, но в Своих рабах. И в темнице Господь не в Себе – Он в силах любого освободить от мучений, но в Своих святых. Теперь видите, возлюбленные, что святые не сами по себе: как святые претерпевают все это ради Господа, так и Господь терпит это ради святых вместе с ними»[234].

И хотя точка зрения Епифания Латинского созвучна с другими словами Христа (И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей /Мф. 10, 42/), она не передает всю полноту самоуничижения Сына Божия, отожествившего Себя Самого с каждым человеком (не только со святыми), когда-либо жившим и живущим на земле. Ибо после Боговоплощения Он, в Своем истинном Божестве единосущный Богу Отцу по божеству, в Своем истинном Человечестве оказался единосущен каждому человеческому существу в человечестве (сотелесничестве)!

Читаем: Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно [нам], искушен во всем, кроме греха (Евр. 4, 15); и еще: Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет. 2, 24).

И в этом смысле нам важно уяснить, что святость не является чем-то автономным от Бога, о Котором сказано: Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои (Откр. 15, 4). То есть святость – это категория и состояние только Бога! И тонкой разновидностью пелагианской ереси будет считать, что кто-то может стать святым без Бога и вне Бога.

Как Луна, не являясь сама источником света, отражает свет Солнца, и только в той мере, в какой он касается ее, так и подлинная святость в жизни любого святого есть отразившийся от него свет праведности Христовой.

Но бывает и полное лунное затмение, когда свет Солнца никак не отражается от видимой нами стороны Луны. Тем более ярким и радостным оказывается его (затмения) прекращение и обретение во свете того, что было погружено некогда во мрак. Таковые «первенцы» тьмы могут оказаться и первенцами света! Иисус говорит им: истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие (Мф. 21, 31). Преимущество таковых людей заключается в том, что они не испытывали никаких иллюзий и «благочестивых» галлюцинаций относительно самих себя, реально и объективно оценивая себя как конченых грешников, за что, ища оправдание во Христе и со Христом, оказались праведными.

Сказано: Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих (2 Кор. 2, 15). То