— Не думала, что вы такой, Shark… Безрассудный и драчливый…

— Shark?

— Но ведь именно так вас называют коллеги? Акула? Прекрасная кличка для полицейского по фамилии Шарко.

— Меня воспитала улица. А на улице, как в океане, побеждает сильнейший.

Я включил зажигание. Стекла задрожали под испепеляющими взглядами собравшихся возле здания подростков. Атмосфера накалялась, самое время сматывать удочки. Я нажал на газ, внимательно глядя в зеркало заднего вида.

— Мы не закончили разговор. Если вы уверены, что речь идет не о нашем убийце, как он мог использовать те же техники связывания и пыток? Нельзя же все это свалить на совпадения?

— Разумеется, нет. Но техники пыток отличаются, в этом случае они более легкие, без кровопролития, даже несмотря на то, что боль присутствовала. Похоже, нападавший знаком с методами нашего убийцы. Трудно сказать, каким образом, если только не пресса, вызвавшая слухи относительно этого дела. Нас прервали как раз тогда, когда я об этом заговорила. Но из разговора с Жюли очевидно, что этот тип ведет себя как испытывающий сексуальную неудовлетворенность и боящийся проявить себя.

— То есть?

— Не было ни изнасилования, ни серьезного ранения, ни убийства. Нападающий пришел утолить сексуальный фантазм, который он легко мог бы удовлетворить во всех этих кругах садо-мазо; о них я тоже навела кое-какие справки. Существуют адепты боли, подобный вид пыток применяется к женщинам, которые на это соглашаются, поскольку испытывают удовольствие и оргазм только в страдании. Я думаю, этот человек чувствует, что не способен признаться в своих садомазохистских наклонностях. Страх быть узнанным, разоблаченным, возможно, боязнь, что на него станут показывать пальцем… Продолжайте разрабатывать библиотеки, торговцев видеокассетами и порнографическими журналами. По тому, что мне рассказала Жюли, похоже, чтобы связать ее, он использовал невероятно сложную технику «шибари», как в случае с Приёр. Он непременно где-то обучался, и Интернета тут недостаточно…

— ОК, как можно скорее сориентирую своих ребят. Кстати, у Жюли Виолен есть Интернет?

— Нет, даже компьютера нет.

— Часто ли она бывает в барах или на дискотеках?

— Судя по тому, что она мне рассказывала, нет. Еще недавно она жила с матерью. Да и вообще, она сильно смахивает на старую деву.

Мы пересекли преграждавший нам путь раскаленный от пробок поток машин на национальной трассе, взяли курс на Вильнёв-Сен-Жорж и добрались до домика Жюли Виолен. Двое жандармских часовых, шеф и капрал, ели сандвичи у входа и слушали по радио скетч в исполнении Жан-Мари Бигара.[40]Один из них, шеф по кличке Тунец-под-Майонезом, преградил нам путь. Воротник его рубашки украшало пятно соуса, что вызвало у Элизабет взрыв смеха, причины которого жандарм не понял. Я показал свое трехцветное удостоверение, отчего его губы скривились в подобострастной гримасе.

— Сюда нельзя, комиссар. И я думаю, вам это прекрасно известно. Что вы здесь делаете?

Элизабет снова расхохоталась и вынуждена была отойти вглубь аллеи, чтобы справиться с приступом.

Я кусал губы, тоже пытаясь удержаться от смеха. Шеф бросил бутерброд в мусорное ведро.

Я рискнул:

— Может, вы хотя бы ответите на несколько вопросов?

— С чего бы я стал это делать?

— Охота на шлюх…

Смех Элизабет резко прекратился.

— Что вы сказали? — Тунец-под-Майонезом был огорошен.

— «Охота на шлюх»! Мой любимый скетч Бигара. Обожаю, когда он рассказывает о способах охоты. Честное слово! — Я подмигнул ему.

Он сменил свой мерзкий оскал на улыбку и ответил:

— Точно, обхохочешься! Ладно, давайте ваши вопросы.

— Какие улики были обнаружены?

— Один тип отпечатков в спальне девушки. Разные — в кухне. На полу нашли тряпку, смоченную эфиром. Этот тип хотел стереть следы своих ботинок в прихожей полотняной салфеткой. Эту грязную тряпку обнаружили в мусорном ведре. Но нам несложно было определить размер его обуви по отпечаткам, оставленным на ступеньках крыльца. Примерно сорок — сорок два.

— А следы шин?

— Нет, недавних никаких. Накануне шли сильные дожди, так что мы должны были обнаружить поблизости свежие отпечатки, но нет. Похоже, этот тип приехал не на машине или припарковал ее очень далеко.

— Да, возможно. Наверное, уже видел парочку детективных сериалов по телику.

Тунец-под-Майонезом изобразил улыбку. С губ посыпались крошки. Желание расхохотаться все больше раздирало меня, он должен был прочесть это в моих глазах.

— Подвергшаяся нападению учительница преподает химию в Высшей школе электроники в Париже. Мы направим наше расследование туда. Эта женщина мало выходила из дому: только для моциона, в бассейн или навестить мать.

— Вы опросили соседей? Жителей соседней деревни?

— Только начинаем. Но изолированность жилища не облегчает расследования…

— Что-нибудь еще?

— Нет.

— Кто руководит операцией?

— Капитан Фулькье, из жандармерии Валантона, это в десяти минутах отсюда.

— Сколько человек задействовано?

— С десяток…

Когда мы возвращались к машине, Элизабет легонько ткнула меня в бок локтем и наставительно произнесла:

— Не слишком изысканно насчет этой «охоты на шлюх…»! Я думала, вы тоньше…

— Так и есть. Но надо уметь подлаживаться под собеседника… Знаете, я вас сейчас отвезу, потому что мне надо заглянуть в школу, где преподает Виолен.

— Что вы собираетесь там делать?

— Получить список учащихся и через своих инспекторов выяснить, кто из них имеет Интернет или высокоскоростную линию…

Тома Серпетти позвонил, когда я собирался к Сиберски. Он с гордостью объявил мне, что обнаружил следы BDSM4Y в Интернете и что в чатах активно обсуждается моя выходка в «Pleasure&Pain». Он не стал скрывать, что воспаленные умы этой банды кретинов отныне заняты моей персоной и что вскоре они что-то предпримут. Бессознательно я, возможно, нашел лучший, хотя и небезопасный способ приблизиться к ним.

Я нес под мышкой заказанную мною в Интернете на сайте «Oursement Votre»[41]маленькую плюшевую игрушку. Такого лохматого медвежонка с курчавой шерсткой цвета шпината и страшно умильной физиономией. На экране компьютера мне сразу понравилась его мордашка, но я не знал, подходит ли такой подарок новорожденному… На худой конец, потом сгодится…