– А ты ревнуешь, верно? Обидно смотреть, как старая страсть разгорается для кого-то еще?

– Ничего я не ревную! Никакой страсти не было. Это у него была страсть, а мне это вообще было не нужно. Ты прекрасно знаешь, что я вовсе не… – Ева оборвала себя на полуслове и чуть не зарычала с досады. – Ты нарочно мне это подкинул, чтобы сбить меня с толку.

– Не смог удержаться. Мне показалось, что они великолепно смотрятся вместе… такие счастливые. Это настоящая любовь.

– Любовь-морковь, не в этом дело. Мне надо, чтобы Уэбстер был сосредоточен на деле. Это дело решится очень скоро. А он только тем и занят, что своей любовью, причем к женщине, с которой у него не может быть ничего общего с учетом их ситуации.

– О, это возвращает меня в прошлое.

– Что?

– Вспомни, как два других человека, у которыхне могло быть ничего общего с учетом их ситуации,влюбились друг в друга, когда тебе надо было сосредоточиться на трудном расследовании. – Рорк взялее руку и поднес к губам. – Но любовь нашла дорогу. И правосудие свершилось.

С ним трудно было спорить, и старый припев «Это было совсем другое дело» прозвучал бы довольно глупо.

– Ты же понимаешь, что это безумие.

– Я думаю, что возможности часто появляются неожиданно, и все зависит от того, как ты ими распорядишься, на какой риск пойдешь, чтобы изменить свою жизнь и сделать ее такой, какая тебе раньше и не снилась. Ты изменила мою.

– Речь не о нас.

– Если бы ты следовала логике, если бы слушала свою голову, говорившую «нет, это никуда не годится, это невозможно», ты бы меня никогда не впустила.

– Ты бы вломился, – пробормотала Ева.

– О да, я бы вломился. С первой минуты я по тебе с ума сходил, с самой первой минуты. Но я незнаю, как бы у нас с тобой все было, если бы ты заперла сердце на замок и слушалась только своей головы. – Рорк взял руку Евы и поцеловал ее в ладонь. – Мы нашли друг друга, мы узнали друг друга – две потерянные души, – хотя логика говорит,

что этого не должно быть. Но мы сделали свой выбор, и он привел нас сюда.

И то, что ощущала Ева при каждом его прикосновении, при звуках его голоса подтверждало истинность этого выбора.

– Они мне оба нравятся. И, признаю, чувствую себя немного виноватой из-за Уэбстера, потому что я этой чертовой страсти не видела, пока она меня чуть не сожгла, а ты потом надрал ему задницу.

– Ах, добрые старые времена!

Ева закатила глаза, изо всех сил стараясь не улыбнуться.

– Просто я не понимаю, как у них это может получиться. Будь это краткосрочный отпускной роман, я бы еще поняла. Полный вперед, как говорится. Но то, что мы видели за столом, на краткосрочный отпускной роман не похоже.

– Кто же откажется от краткосрочного отпускного романа? Но ты права, это на него не похоже, потенциал куда мощнее. Они взрослые люди, Ева, они как-нибудь разберутся сами. А пока я получил огромное удовольствие от встречи. Приятно было на них смотреть.

– Зато теперь он пойдет смотреть, как поют и танцуют на Бродвее, а я займусь работой.

– Думаешь, он пренебрегает своими рабочими обязанностями?

– Нет. -Ева испустила досадливый вздох. -Нет, я знаю, у него все под контролем. Просто злюсь. Ничего не могу с собой поделать.

Рорк повернул к дому.

– Тебе станет легче, если я скажу, что было безумно интересно – даже эротично! – наблюдать, как ты, метафорически выражаясь, перемалываешь задницу Рене в пыль под звуки «Пока виски в стакане»?

– Возможно. Мне самой понравилось. – Ева повела плечами, сбрасывая напряжение. – Но мне еще больше понравится, когда это будет не метафорически, а на самом деле. И все-таки было здорово.

– И даже эротично?

Ева послала ему лукавую, вызывающую улыбку.

– Возможно.

Они вышли, и он схватил ее за руку, не даваяподняться на крыльцо.

– Идем со мной.

– Нет, я не могу, мне надо…

– Прогуляйся со мной. Смотри, какой чудесный летний вечер! Воздух напоен любовью, лейтенант.

– Ты хочешь сказать, что поглядел, как я разыгрываю из себя первостатейную суку, и возбудился.

– Так и есть. О да! – Рорк сплел пальцы с ее пальцами и принялся размахивать их соединенными руками. – Вот войдем в дом и тут же усядемся за работу. Но сейчас… Ветерок подул, – наконец-то! – в саду листва трепещет, я держу за руку любимую женщину.

Рорк сорвал с куста цветущую веточку – Ева не смогла бы назвать растение – и сунул ей за ухо.

И вовсе это было не глупо, наоборот, очень мило. Ева решила не выдергивать цветок, так и оставила его за ухом. И пошла с ним в ногу.

Они остановились ненадолго перед молодым вишневым деревцем, которое они посадили вместе в память о его матери.

– Выглядит неплохо, – заметила Ева.

– Здоровое и сильное. Весной опять зацветет… и мы с тобой это увидим – ты и я. Это очень важно.

– Знаю.

– Она думает, ты вышла за меня ради власти, – заметил Рорк, пока они шли обратно к дому. – Рене. Она бы так и поступила на твоем месте. Власть и деньги для нее одно и то же.

– Ну так она ошибается. Я вышла за тебя ради секса.

Рорк засмеялся.

– Я так твердо в этом уверен, что изо всех силподдерживаю статус-кво с моего конца.

Они оказались в маленьком фруктовом саду, где росло не больше дюжины персиковых деревьев, ломящихся под тяжестью плодов.

– А что, Соммерсет и вправду кладет их в пирог?

– Соммерсет – традиционалист. – Рорк выбрал на ветке спелый персик, сорвал и протянул ей. – Попробуй.

– Вкусный. Сладкий, – сказала она, откусив от персика.

– Соммерсет хочет посадить несколько вишневых деревьев.

– Я люблю вишневый пирог.

Рорк засмеялся и тоже откусил от персика, который Ева протянула ему.

– Я дам ему отмашку.

Пахло летом, спелыми фруктами, цветами, зеленой травой. Прогулка, тепло летнего дня, запахи, ее рука в его руке – все это помогало ей вспомнить: у нее есть все, чему она завидовала, когда думала о детстве Рене.

У нее тоже было кое-что, что она могла считать нормальным.

– Видишь вон то место? – Рорк указал на сверкающую в солнечных лучах зеленую низину. – Я вот подумал: а не устроить ли там пруд? Совсем маленький, может, шесть футов в диаметре. Кувшинки и ивы.

– Хорошо.

– Нет, я хочу знать, что ты думаешь. Тебе это понравится? Это же твой дом, Ева.

Ева окинула критическим взглядом обозримое пространство парка и решила, что все и так прекрасно.