– С этими дурацкими рыбами? – спросила она недоверчиво.

– Ты имеешь в виду карпов? Можем и карпов запустить.

– Они немного жуткие, но занятные. – Теперь Ева внимательно взглянула на него. – Ты стал чаще оставаться дома, чем раньше. Уже не колесишь по миру, как раньше. Тебе, наверно, проще было бы разбираться кое с какими вещами на месте – где бы это ни было, – но ты не едешь, разве что в случае крайней необходимости.

– У меня стало больше причин оставаться дома, чем раньше. И я этому рад. Я этому радуюсь каждый день.

– Я изменила твою жизнь. – Ева взглянула на недоеденный персик. – Ты изменил мою жизнь. И я этому рада. – Она вновь подняла глаза на него. – Я этому радуюсь каждый день. Пусть будет маленький пруд, и хорошо бы, если б было на чем сидеть. Чтобы мы могли сидеть и любоваться на этих рыб.

– Меня это устраивает.

Ева обвила руками его шею, прижалась щекой кего щеке. «Любовь найдет дорогу», – подумала она.

– Я не последовала логике, – прошептала она. -Даже когда говорила, что это никуда не годится, чтоэто невозможно. Я не смогла. Ты был нужен мне каквоздух… Что бы я себе ни говорила, я же не могу не дышать! Меня и раньше любили. Уэбстер думал, что он в меня влюблен, хотя я этого не признавала и не могла ответить ему взаимностью. И совсем другая любовь была у меня к Мэвис, к Фини. Я их любила. У меня хватило любви для них. Теперь я вспоминаю, какой была раньше, и мне есть чем гордиться.

Ева закрыла глаза и вдохнула Рорка. Как воздух.

– Но я не знала, сколько во мне любви, как я могу любить. Не знала, сколько я всего могу, пока не появился ты. Пока не появился ты, мне бы и в голову не пришло гулять с кем-то по саду. Мне ни с кем не хотелось бы сидеть у пруда, кроме тебя. Ни с кем, – повторила Ева, тихонько отодвигаясь, чтобы заглянуть ему в лицо, – пока не появился ты.

Рорк нежно овладел ее губами, и они оба погрузились в поцелуй, в волшебство минуты, в нежность.

Поцелуй был сладок, как персик, выскользнувший из ее руки, и тих, как воздух вокруг них, шепчущий ароматом спелых персиков, летних цветов и зеленой травы, на которую они опустились.

Ева коснулась его щеки, провела кончиками пальцев по линии подбородка. «Его лицо, – думала она, – такое родное, такое близкое… Его взгляд, его улыбка, даже нахмуренные брови. Стоило мне его увидеть, как со мной что-то произошло. И все, от чего я отгораживалась, наверно, чтобы выжить, все, что подавляла в себе, вдруг вырвалось наружу».

Любовь просияла в ней и была вознаграждена радостью.

Ева отдавалась и отдавала. Отдавала свое сердце, свое тело, двигалась вместе с Рорком, словно в некоем вальсе. «Сейчас она не воительница, – подумал он, – она просто женщина. С цветком в волосах и сердцем, сияющим во взгляде».

Эта женщина мучительно волновала его.

– Agrha, любимая… – Он покрывал ее лицо бесконечными поцелуями, ирландские слова, которые он шептал, изливались прямо из сердца. Глупые, наивные слова, слова нежности. Смысла она не понимала, но чувствовала всей душой.

– Да, – прошептала Ева, когда их губы встретились. – Да. Я тоже тебя люблю. – Она приникла кнему, отогнула полу пиджака, распустила узел галстука. И улыбнулась. – Вечно эта чертова куча одежды.

Рорк снял с нее жакет, расстегнул кобуру.

– Вечно с оружием.

– А ты разоружи меня. – В знак того, что сдается, Ева подняла руки над головой.

Не сводя с нее глаз, Рорк отбросил кобуру с оружием, стащил с нее рубашку и футболку через голову. В лучах заходящего солнца, пробивающихся сквозь листву, ее тело покрылось ажурным узором.

Не отрываясь от лица Евы, Рорк пробежался пальцами по ее коже, его руки обхватили упругие груди. Вздох наслаждения вырвался из ее горла, веки отяжелели и опустились. Он наклонил голову, попробовал ее на вкус, смаковал не спеша… Он волновал ее, заставил стонать, проводя языком по ее телу.

Ева почувствовала, как его ловкие пальцы расстегнули на ней пояс, и ее дыхание участилось при его прикосновении. Но она ждала большего. Он раздевал ее медленно, неторопливо, дюйм за дюймом, пуская в ход эти ловкие пальцы, губы, я з ы к, пробуждая в ней новые ощущения, и ее накрыло оглушительной волной страсти, сменившейся блаженством.

Оглушенная, как в тумане, Ева слепо потянулась к нему и нашла губами его губы. Стараясь не торопиться, насладиться, как и он, ощущением сполна, она ощупывала и раздевала, пробовала на вкус и упивалась.

«Она меня перелицевать может, – думал Рорк. – Всегда могла». С ней он чувствовал себя расслабленным и в то же время сильным, как бог, с ней он был в большей степени мужчиной, чем когда-либо мог желать. С ней секс был чем-то большим, чем просто биение плоти о плоть, большим, чем просто жар и учащенный пульс.

Любовь – это подарок для двоих.

Когда он проник в нее, их обоих захлестнула нежность. Опять она прижала ладонь к его щеке. Опять он следил, как душа отражается в ее глазах. Следил, пока все не поплыло перед его собственными глазами.

Какое-то время она лежала тихо, поглаживая его по волосам, наслаждаясь ощущением его тяжести на себе.

– Приятная вышла прогулка, – сказала она наконец.

– Прогулки очень полезны для здоровья.

Ева засмеялась.

– Я сейчас чувствую себя вполне здоровой. А еще голодной.

– Тут мы на одной волне. – Рорк осторожно приподнялся и взглянул на Еву. – Ты и выглядишь здоровой, дорогая моя Ева, когда лежишь нагая в лучах солнца.

– Вот скажи ты пару часов назад, что я буду лежать, как ты говоришь, нагая в лучах солнца, я бы сказала, что это чушь собачья. Но теперь я уже не злюсь, так что, наверно, прогулка и впрямь идет на пользу здоровью. – Ева села и потянулась за футболкой, как вдруг ее глаза округлились и выкатились из орбит. Она задела рукой провод, спрятанный у нее между грудей. – Я забыла про прослушку!

– Хочется надеяться, что она была отключена. Если нет, мы подарили Фини или Макнабу незапланированное развлечение.

– Она была отключена. Я… я включила ее в пабе, а потом отключила. Но, господи, я же не должна забывать, что она здесь!

– Ты же была занята прогулкой, – с усмешкой напомнил Рорк.

– Слава богу, я не вспомнила о пончиках с корицей, пока ты был занят прогулкой со мной.

Когда оба они оделись, Рорк, как и раньше, взял ее за руку и взмахнул их сплетенными руками.

– Мне кажется, на ужин ты захочешь пиццу.

– Это упростило бы многое. Мне надо кое в чем покопаться, и мне надо проверить, как идут дела у Пибоди. Плюс я еще не знаю, как идут дела у тебя… что ты нашел по финансам.

– Мы до этого еще дойдем.

– Проблемы? – спросила Ева.

Они шли по извилистой дорожке обратно к дому.