Очень всё же рассчитываю на нашу дружескую и добрую встречу!

С Уважением, А.С.!»

Подпись, оттиск печати.

Король взревел и наконец-то не мелочась, расколол стол огромной секирой.

«Знайте, всегда полезна физическая нагрузка при сильном душевном волнении!»

– Захватившему в плен этого наглеца, наградой будет столько серебра, сколько только поместиться в его боевой шлем! –истошно орал в своём шатре разъярённый самодержец.

И скоро уже всё войско в датском военном лагере знало, как можно стать очень и очень богатым человеком.

Решающее сражение было необходимо отложить, ибо стоило обдумать ту ситуацию, вкоторую попадали датчане, находясь так далеко от своей столицы. Бросать всё, и нестись на выручку столицы Роскилле было, по меньшей мере, глупо. Слишком далеко сейчас находилась Дания, чтобы успеть туда к развязке.

Через два дня прискакал новый гонец, буквально загнав до смерти своего коня, и сам, падая от усталости, протянул королю новое послание от Канцлера.

В нём сообщалось, что огромное русское войско убоялось-таки отваги и храбрости, верно подданных короля. Погрузилось на свои бесчисленные корабли и убыло в неизвестном направлении прочь от королевства. И, похоже, что теперь это событие можно объявить как великую победу над бесчисленными русскими варварами.

И ещё тут приводилось письмо какого-то русского Сотника, что оставил его в крепости Кёге, начертав на большом щите.

Список с этого щита вместе с переводом тут же прилагался:

«Привет тебе, командир датский, и воинству твоему тоже не хворать. Вы наконец-то взяли эту крепость, проявив силу духа и храбрость викингов. Освободите же, не мешкая, своих боевых друзей, что томятся в местной тюрьме. Они хотят пить, и есть, и уже давно устали вас ждать. Передайте «наверх», что крепость сия вам как укор за бесчинство Гарольда Волосатого на реке Полометь два года назад. В Роскилле зайдём позже, когда будет время, это уже будет ответ за Ингвара Кнута из Зеланда, что в Новгороде гостил этим летом, упокой Господь его душу. Ну, всё, места писать, уже нет. Прощайте. С уважением, Андрей Сотник.»

– Одного шлема будет мало! –твёрдо решил король и пообещал в награду ещё.

Теперь в лагере, у костров датских воинов, только и ходили разговоры о том, куда бы они потратили такое баснословное богатство.

А на следующий день в королевскую ставку прибыли родственники короля. Шведские герцогини Марта и Ингеборга изъявляли горячее желание увидеться с царственным дядюшкой и задать ему некоторые щекотливые вопросы. Самыми неприятными, из которых были те, почему его подданные, под королевским флагом Дании, разбойничают в исконно шведских водах, ещё и захватывая при этом военные корабли хозяев. Причём, как это было в их случае, ещё и с лицами из королевской династии этих вот самых хозяев. Чудо, как хорошо, что нашёлся ещё тот, кто смог их отбить у этих самых натуральных разбойников. А иначе неизвестно, чем вообще это всё бы закончилось.

За что вот всё это вот свалилось на его голову за эти последние дни, Вальдемар решительно не понимал. Но, тем не менее, он выдал предсказание, оказавшееся воистину пророческим, и заставившее ещё внимательней вслушиваться во все его слова близкой королевской свите.

«Похоже, всё только начинается, и до конца тут ещё очень далеко!»

Приезд красавиц племянниц совсем выбил из колеи «гостеприимного» дядюшку, учитывая и так его непростое душевное состояние. Теперь ещё нужно было как-то решать возникшие дипломатические проблемы. Ссориться с этим дурачком на шведском престоле Эрике Шепелявом пока решительно не хотелось. Тут бы со своими проблемами на этих германских землях разобраться!

Шведский же флот был сильным соперником, и гнать обиженного племянника в объятия своего врага Ганзы было бы сейчас весьма неразумно.

– Я всё улажу, девочки, –натянуто улыбнулся Вальдемар, –Произошло какое-то недоразумение. Вашей короне будет непременно компенсирован весь понесённый вами ущерб, причём сторицей, в этом вы даже не сомневайтесь. Мы с Эриком сами обо всём договоримся. Тому же, кто вас отбил, будет присвоен титул барона, ну а того, кто покусился на Вашу честь, я обязательно казню. Обещаю! Называйте же имена несчастного и счастливчика.

И король с важным лицом посмотрел на стоявшего тут же главу походной канцелярии. В душе ему очень нравилось казнить и миловать, ну или миловать и казнить, без разницы в каком порядке, главное, чтобы это выглядело со стороны по-королевски значимо и величественно!

– Несчастный – Гарольд Волосатый! – присела в лёгком поклоне Ингеборга.

И король натуральным образом вздрогнул от только что услышанного знакомого имени.

– А счастливчик–командир русского войска Андрей, которого у них там кличут Сотник, Ваше Величество, –произнесла с милой и лёгкой улыбкой Марта.

Королевскую аудиенцию пришлось срочно заканчивать…

Через день пришло и подтверждение в пророческом даре короля. В спешном порядке по северо-восточному тракту от Любека прискакал барон Карл Петерсен с двумя знаменосцами.

– Ваше Величество! Любек взят жестоким штурмом! Содеял это большой русский отряд под названием «бригада Андрея Сотника». В гавани города стоит огромный новгородский флот. Врага неисчислимое множество, мы отбивались, как могли, но силы наши были неравны, и нам с большим трудом удалось пробиться к Вам сквозь плотные вражеские порядки.

– Я вывел сто человек под королевскими знамёнами при оружии, и сам обо всём поспешил доложить Вам! – с пафосом декламировал барон.

– Барон Карл Петерсен! Я казню Вас за трусость как коменданта города, сданного врагу, ещё и бросившего при этом своих людей. У вас есть только один шанс выжить – это смыть свой позор кровью, – устало и каким-то надтреснутым голосом проговорил Вальдемар, – А теперь пошёл вон с моих глаз долой!

Войска союзников стояли от королевской армии недалеко. Их разделяли всего около трёх вёрст сухой земли, небольшая речка да заросшая камышом болотина.

И в том, и в другом войске было много тех, кто воевал не за идею и из любви к Родине, а банально за деньги. Таких наёмников в это время хватало повсюду. И, желая не прогадать, либо совершив какой-нибудь проступок у себя, такие люди частенько перебегали из одной армии в другую, легко меняя хозяев. Дело было привычным и даже, пожалуй, повседневным. Так что, все и всё друг про друга знали, и последние сплетни из лагеря Вальдемара до германской армии доходили с опозданием в часа три, от силы – четыре. Так же, впрочем, как и до датской, об их ближайших соседях.

Который день уже на совете у Адольфа IV шло бурное обсуждение возникших недавно неприятностей у датского короля. Поникшие было немецкие князья и графы, буквально прижатой к Гамбургу армии, сейчас вновь воспряли духом, и теперь требовали от своего главнокомандующего самых скорых и решительных действий.