мало занимали Босселя. Он, по-прежнему, оставался верен своему пристрастию – собственно процессу поглощения пищи. С не меньшей радостью он откушал бы и булкой хлеба, и даже «шрапнелью» – главное, чтобы еды было много.

Уже прошло тридцать минут, как Верховный целитель неспешно поглощал яства. Он мог бы заниматься этим весь день напролёт, но важные дела вынуждали его ускорить процесс. Алексей Савельевич отбросил салфетку, сложил нож и вилку крест-накрест и откинулся на спинку стула.

Управляться с застольными инструментами Босселя научил все тот же невидимый советчик. Бося во время завтрака вслух воспроизводил ранее услышанный инструктаж и управлялся с едой в полном соответствии с озвученной самому себе лекцией о правилах этикета. При этом часть пищи вылетала из его чрева обратно на стол.

Верховный целитель бросил небрежный взгляд на часы и тяжело поднялся из-за стола. Повторный поход в здешний туалет занял не более десяти минут. Перед возвращением Босселя в рабочий кабинет его лицо на одно мгновение покрылось маской «Оодзи» – распутного старика, которая, впрочем, тут же, как разогретое сливочное масло стекло на пол прямо по животу Боси.

На рабочем столе уже лежала пачка документов на подпись. Алексей Савельевич сдвинул стул и уселся на него, с трудом втиснув большой живот. Энергично похлопал его – живот – ладонями и пробубнил: «Что-то я слишком располнел». Придвинул документы и попытался прочитать первый из них, но смысла почти не понял. Крякнул от раздражения и начал, не глядя, подписывать все подряд.

Раздался вежливый стук в дверь. «Входи!» – скомандовал Верховный целитель, и тут же вошла женщина в белом халате. Начальник в этот момент являл собой «Райдзина»– бога грома. Теперь у Босселя кроме референта – больницеармейца появилась ещё и секретарша. Именно она составляла приказы и прочие документы, а также надписывала карандашом желательные резолюции на заявлениях, поступающих от подчиненных, в том числе и многочисленные жалобы от больных.

Женщина замерла на пороге, увидев грозный вид руководителя, растерялась, потом всё-таки осмелилась сделать шаг вперёд и неуверенно произнесла:

– Алексей Савельевич…

– Ну? – высокомерно отозвался Верховный целитель.

– Вас там…в приёмный покой просят…

– Что произошло?

– Я не знаю.

Такое случалось впервые, чтобы кто-то из подчинённых приглашал его к себе в подразделение. Боссель любил появляться в отделениях больницы, как снег на голову и любоваться произведённым эффектом.

– Свободна, – скомандовал Боссель, взялся за телефонную трубку, приложил её к уху и после того, как услышал ответ, буркнул: – Приёмный покой дай.

– Тут больного привезли, – проговорила трубка.

– И что?

– Он утверждает, что он…короче, говоря он это…

– Ну? – грозно рявкнул Верховный целитель, и дежурный от испуга в приёмном покое отважно выдохнул:

– Он – главный врач Стасюк!

Верховный целитель расхохотался и бросил трубку. Насколько смог, резво поднялся со стула, энергично потер рука об руку и двинулся к выходу. Всё начало складываться так, как и обещал невидимка.

В приёмной кроме референта сидели три больницеармейца – охранника. При появлении Верховного целителя они вскочили с мест и вытянулись по струнке. Алексей Савельевич посчитал, что облик молодого аристократа самый походящий в этот момент и маска «Тюдзё» привычно легла на лицо. «Айда», – приветливо произнёс он и, не глядя на присутствующих, двинулся вперёд. С личной охраной Боссель обращался совсем иначе, чем с другими подчинёнными.

Как всегда перед выходом начальника, коридор освободили от посторонних. Бося степенно шагал впереди, заложив руки за спину, отчего и так немаленький живот казался ещё больше. Полы не застёгнутого халата развевались от сквозняка, и Верховный целитель был похож на огромного бройлера с маленькими крылышками и толстыми ногами.

Коридор и холл третьего этажа были пусты. Только вдалеке уборщица старательно протирала стены влажной тряпкой. Боссель уже давно воспринимал её как часть интерьера. Он и сейчас не обратил бы на неё ни малейшего внимания, если бы тётя Фрося не оставила швабру и ведро с водой посреди коридора. На её беду, Верховный целитель задел инструменты для уборки ногой. Ведро загремело, часть воды выплеснулась ему на брючину, а швабра едва не стукнула начальника по носу. К счастью, больницеармейцы сноровисто отреагировали, инцидент был предотвращён.

Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Боссель разъярился. «Ты, что?! Совсем обнаглела!» – возопил Алексей Савельевич, сжал пухлые кулачки и, потрясая ими в воздухе, продолжил ругательства: «Уничтожу! Пошла вон отсюда. Внизу где-нибудь поломойся!»

Начальник охраны схватил бедную женщину за шиворот и поддал ей пинка под зад. Та упала на пол, вскочила, ловко подхватила свой инструмент и побежала прочь, влияя по коридору, как будто ожидала выстрела в спину.

Как только она исчезла из виду, Верховный целитель успокоился и развязно обратился к референту: «Сюда найдите девку помоложе и посимпатичнее. Пусть передо мной раком ползает». На лице Боси мгновенно промелькнула маска «Оодзи», но так быстро исчезла, что никто этого даже и не заметил. Референт зафиксировал распоряжение в блокноте, а делегация двинулась дальше.

К всеобщему удовлетворению остальной путь до приёмного покоя прошёл гладко и без инцидентов. Там Верховного целителя уже ждали. Вся дежурная смена врачей и санитаров выстроилась в одну шеренгу. Старший врач энергично топнул ногой по полу и сделал шаг вперёд, чтобы доложить начальству.

Боссель сердито помахал рукой и процедил сквозь зубы:

– Где?

– Здесь, здесь, – заискивающе произнес заведующий приемного отделения и услужливо распахнул стеклянную дверь с надписью «Процедурная», затем чуть наклонился, поправил маску «Хёттоко» – раздувающего огонь, которая характеризуется выпученными глазами, надутыми, как шары щеками, и пропустил Верховного целителя вперёд.

Первым в процедурную вошёл больницеармеец, бдительно осмотрелся и встал возле окна, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Алексей Савельевич увидел привязанного ремнями к специальному топчану мужчину в нелепых клетчатых штанах. Рот его был заклеен скотчем.

Старший врач вошёл последним и остался стоять позади Босселя. Верховный целитель наклонился к вновь поступившему больному и всмотрелся в его лицо. Тот что-то замычал и принялся энергично мотать головой.

– Утверждает, что он главный врач Стасюк, – взволнованным шёпотом прокомментировал начальник отделения через плечо Босселя.

– Документы есть?

– Нет.

– А что, похож, похож, – самодовольно проговорил Алексей Савельевич, ещё раз наклонился к лицу больного и уже совсем твёрдо заключил. – Очень похож, но… не он.

В этот момент бедняга заскулил. Из его глаз потекли слёзы.

– Рот ему откройте, – смилостивился Верховный целитель, что и было немедленно сделано.

– Ты… ты… ты, – начал сбивчиво причитать больной.

– Короче, – оборвал его Боссель.

– Мы же недавно с тобой…c вами…

– Что? – участливо переспросил Алексей Савельевич.

– Ты… вы же меня сами отпустили

– Это мне ещё только предстоит… или нет, – с издёвкой произнёс Боссель

– Понятно… надули, вероломно