Глава XXXVI

О том, как Бимардер решил пожить у отшельника, чтобы излечиться от своего горя

Слова отшельника растрогали Бимардера. Видя, что его сон как-то связан с ним, он сказал:

– Я уже вижу, что бедам моим не будет конца, они только будут с каждым разом тяжелее, хотя кажется, что этого уже и быть не может.

– Не обманывайте себя, – отвечал отшельник, – ведь и в самых тяжелых страданиях надлежит уповать на Господа, и тогда вам не в чем будет раскаиваться. Он, чтобы явить свое могущество, часто делает так, что человек попадает в такую беду, из которой вроде бы не может выхода, но в самый трудный момент Господь нам его указует.

– Я не вижу, какой выход может быть для меня, – отвечал Бимардер, – и даже если бы он и возник со временем, то временем я как раз и не располагаю.

– Говорите, что хотите, – сказал отшельник, – но я думаю иначе, однако хотелось бы мне знать, чем вы собираетесь заняться теперь.

– Я придаю так мало значения собственной жизни, – отвечал Бимардер, – что и не думал об этом, ибо единственное, чего бы мне хотелось, – это закончить свое несчастное существование.

При этих словах он опустил глаза и сам не заметил, как из них полились крупные, редкие слезы. И старый отшельник, не сводивший с него взгляда, подумал, что если его предоставить самому себе, он может совершить над собой что-нибудь такое, из-за чего погубит свою душу, и, решив присмотреть за ним, сказал:

– Раз вам некуда идти, можете оставаться со мною. Вам здесь будет легче. Может быть, к вам опять вернется добро, и что-то изменится в вашей жизни. И проживем так, как я живу со своим племянником.

Бимардер, как раз думавший, где бы расположиться, решил, что отшельник послан ему во спасение. Он, правда, опасался встретиться с Ламентором, но считал, что в его новом наряде его трудно узнать. Кроме того, с течением времени он надеялся услышать что-то более определенное об Аонии, которую в глубине души не переставал одновременно винить и обожать. В общем, он решил положиться целиком на произвол судьбы. Поэтому, забрав воду и позвав собак, насытившихся неожиданной добычей, они направились к часовне, находившейся неподалеку, в тени прекрасных раскидистых деревьев, действовавших успокаивающе на страдальца Бимардера. Прошло немного времени, и появился племянник отшельника, еще совсем юный. Увидев Бимардера и зная от дяди о его приходе, он попытался отвлечь его от грустных переживаний, заняв его охотой и рыбной ловлей. Но Бимардер предавался этому, скорее чтобы доставить удовольствие юноше, а не потому, что это нравилось ему самому.

Однажды, войдя в часовню, что случалось не так часто, так как большую часть времени он проводил под деревьями, он стал рассматривать ее изнутри и увидел в нише под сводом гробницу, покрытую черным бархатом, посреди которого был нашит крест из белого атласа. Гробница находилась перед алтарными скульптурами. Подойдя ближе, он вспомнил, что это было захоронение прекрасной Белизы, действительно бывшей всегда верной в своей любви и потому столь обожаемой Ламентором и своей сестрой. Когда Бимардер вспомнил, что впервые увидел Аонию в день смерти ее сестры и что он, со своей стороны, также мог бы рассчитывать на такую же верную любовь, его сердце охватила такая боль, что он без чувств упал на гробницу Белизы и лежал так более часа, чего не видели ни отшельник, ни его племянник, коловший в это время дрова. Наконец Бимардер пришел в себя и сказал:

– Чтобы преумножить мою печаль, мне не хватало только воспоминаний о той, которая была столь верна тому, кого любила. Велико мое горе, велико мое сожаление! Однако, госпожа Аония, вам следовало бы помнить, кому вы доводитесь сестрою, и хоть Белиза мертва, я буду всегда ее помнить; чтобы вам не надо было удручать себя заботой о ее памяти, я возьму ее на себя; что до меня, которого вы оставили ради неизвестно кого, считая, что я не достоин быть вашим мужем, мне жаль, что из-за вас я дважды отказывался от своего имени. Но пусть будет, как вам удобно: видно, чтобы убить меня, вы и доводите меня до того, что я и сам уже не знаю, чем смогу вам служить – жизнью или смертью.

Глава XXXVII

О том, как Бимардер вышел из часовни, где была похоронена Белиза, и расположился вблизи нее под деревьями

Так Бимардер разговаривал сам с собою, словно имея пред собою собеседника. Проговорив и проплакав немало времени, он вытер глаза рукавом рубашки, который когда-то ему дала Аония и который он хранил как память о своей любви, вышел из часовни и прилег отдохнуть в тени деревьев. Во сне он видел тысячи различных ужасов и прочих происшествий, из-за чего не смог найти себе покоя. Вскоре отшельник позвал его ужинать, к чему Бимардер приступил весьма неохотно, несмотря на то, что ели у отшельника всего раз в день; Бимардер же предпочел вообще остаться без еды.

Глава XXXVIII

О том, как Гудиву, выйдя на охоту, встретился с Бимардером в тени деревьев у часовни, в которой была похоронена Белиза

И этот день прошел в горестных воспоминаниях о прошлом, усугублявшихся от тяжелых мыслей о наступающем. В настоящем же у Бимардера была могила Белизы и рукав рубашки, принадлежавшей женщине, которую он мечтал назвать своею. Однажды Бимардер вместе с Гудиву (так звали племянника отшельника), отправились на охоту, имея при себе собак, лук и стрелы, и очень скоро увидели гнездо горлицы, сидевшей на яйцах. Неподалеку, на ветке находился и самец, которого Гудиву застрелил из лука. Подобрав его, он продолжил охотиться, но задержался за этим занятием ненадолго, так как больше собакам не попалось никакой дичи. Старый отшельник радовался их походу больше, чем следовало, так как надеялся, что это развлечет Бимардера. Однако все было наоборот: то, что забавляло других, на него лишь наводило грусть, как и всегда бывает с людьми, попавшими в беду.

Глава XXXIX

О том, как Бимардер проводил время в созерцании соловьев

Однажды, гуляя со своим пастушьим посохом, Бимардер вспомнил своего доброго друга Тажбиана, ибо, хотя и был погружен в свою печаль, не забывал о том, что следовало помнить. Тут он оказался под деревом, у которого Гудиву убил самца горлицы, и увидел на ветке самку. Она съежилась и постанывала, и перышки ее стояли дыбом. Взглянув на землю, Бимардер