– Так вот, – заговорщически подмигнув Капулию – вожак шайки клевал на такие детские штуки, – продолжал Юний. – В Остии я случайно встретил старого знакомца, зовут его… впрочем, неважно, как его зовут… так вот, он и проговорился, что один из его приятелей, кормщик с гаулы «Кастор и Поллукс», рассказывал в таверне о том, что кое-кто из римских богатеньких котов решил переправить на свою дальнюю виллу часть своего серебришка и золота – несколько амфор!

– Несколько амфор! – как завороженный, повторил Капулий.

– В Риме сейчас неспокойно, видишь ли. – Юноша усмехнулся. – Здорово пахнет мятежом, и умные люди заранее готовятся к беспорядкам – вывозят ценности куда-нибудь подальше.

– Да, и я это заметила, – бросив стряпню, встряла в разговор Зарпигона. – Не ценности – беспорядки. Вчера пошла на рынок – едва ноги унесла – так все раскричались, страшно сказать, против цезаря выступали, что дождались на свою голову преторианцев. Я, ясное дело, сразу бежать кинулась, а по пути оглянулась, вижу: странное дело – преторианцы, вместо того чтобы хватать смутьянов, внимательно их слушают.

– Видать, и сами не без греха, – хохотнул Капулий. – Да и какой же заговор без преторианцев? Так, баловство одно. – Он махнул рукой и вновь повернулся к Юнию: – Так ты что ж, парень, предлагаешь нам захватить целый корабль?

Зарпигона выронила на пол сковородку.

Рысь засмеялся:

– Зачем нам корабль? Нам ведь нужны сокровища, а не дырявое корыто, гордо именующееся морским судном. Нагоним и ночью, в каком-нибудь порту, проберемся на корабль… ну, а дальше смотря по ситуации. Пару человек выкинем в море, кормщику – нож к шее… А потом уж – сколько унесем.

– Да-а, – жадно протянул разбойник. – Много-то не унести будет: золото – оно тяжелое.

– А вот уж этот вопрос сам решай. – Юноша потянулся к кувшину с вином. – У тебя знакомых много.

– Попробую. – Капулий звучно высморкался и снова недоверчиво посмотрел на собеседника: – А если не догоним?

Юний пожал плечами:

– А если не догоним, тогда делать нечего, придется напасть на виллу. Да там и вилла-то – одно название – так, загородный домишко, рабы ленивы и малочисленны.

– Да и какой раб ринется защищать добро своего господина? – резонно заметила Зарпигона. – Если только полный идиот!

– С таким справимся…

Капулий, похоже, уже принял решение. Встав из-за стола, он подошел к стряпухе и, негромко переговорив с ней, поднялся на второй этаж – видимо, за деньгами на дорожные расходы.

– Возьмите Камилла, – посоветовала Зарпигона. – Хоть и трусоват парень, а все же мешки с деньгами тащить поможет.

– Возьмем, – откликнулся вожак шайки. – Нечего ему тут прохлаждаться… Да, и вот что… Как бы нам с Хилоном быть?

Рысь навострил уши.

– А Хилону скажу: в Фалерию вы отправились, за вином, – быстро придумала стряпуха, по всему было видно, что мозги ее отнюдь не заплыли жиром, в отличие от объемистого, грузного тела.

Капулий одобрительно кивнул и, скрипнув ступенькой, скрылся на втором этаже дома.

Юний усмехнулся про себя. Ага! Кажется, и впрямь разбойнички опасаются Хилона! На кого же работает этот парень? На того злобного старика, вместе с которым исхлестал в лупанарии Лацию и Камилла? Что же это за старик такой? Судя по всему, его и Флудан побаивался… Так, может, по приказу старика его и убили? Взять, что ли, по возвращении этого Хилона за хобот? Или пусть лучше им займется Феликс? Подбросить ему эту идею? Не сейчас, конечно – похоже, Капулий всерьез озаботился подготовкой к отъезду, так что, если все сложится, может быть, удастся отправиться уже сегодня. Хотя…

– Я схожу за Камиллом? – дождавшись, когда разбойник спустится вниз, предложил Рысь.

– Давай. – Капулий кивнул. – Скажи, пусть поторапливается, а будет тянуть – дай в морду.

– Сделаю, не беспокойся!

Засмеявшись, юноша вышел из дома и, пройдя закоулками, быстро направился вдоль по виа Фламиния. Однако не в сторону лупанария – сие заведение находилось на Квиринале, у Коллинских ворот, – нет, Юний держал путь на Тибуртинскую, в дом Юлии Филии. Шел, как мог, быстро, временами даже переходил на бег, понимая, что из-за дальности расстояния вряд ли успеет вернуться хотя бы к полудню. Улицы были полны народа – ремесленников, подмастерьев, торговцев. Вот, важно покачиваясь в изящных носилках, проехал какой-то сенатор, окруженный толпой клиентов, пробежал посыльный в короткой тунике, двое прокаленных солнцем крестьян, остановившись у фонтана, шумно пили воду, старый раб-педагог вел в школу розовощекого мальчика лет десяти. Мальчишка не очень-то хотел идти, упирался, и раб громко увещевал его, обещая пожаловаться родителям.

Обойдя форумы, Рысь наконец вышел на Тибуртинскую улицу и, миновав Эксквилинские ворота и рынок Ливии, оказался у дома Юлии. За воротами знакомо залаял пес Калад, уже, правда, не рычал, даже махнул хвостом, узнав гостя. Обрадованная Лация принялась было угощать юношу, да тот отказался, ссылаясь на недостаток времени, лишь хлебнул воды.

– В общем, передашь про Хилона людям Феликса. Кто, кстати, от него приходит?

– Всякий раз разные.

– Как же ты их пускаешь?

– Да так… Они ведь и говорят, что от Гая Феликса. – Девушка вздохнула и пожаловалась: – Скучно мне здесь, Юний. Вокруг все чужое, даже вот этот пес, а ты заходишь так редко.

Повинуясь внезапно накатившему порыву, юноша притянул Лацию к себе, обнял, и девушка доверчиво прижалась к его груди. Потом вдруг отпрянула, улыбнулась… и, сняв пояс, медленно-медленно приподняла подол туники. Вот обнажились бедра – уже не такие худые, как раньше, вполне приятной округлости, вот подол полез дальше – лоно, живот с темнеющим пупком, быстро твердеющая грудь…

Не в силах устоять, Юний обхватил девчонку за талию, чувствуя, как руки ее крепко обвили шею…

Камилла он нашел в лупанарии – трехэтажном здании у Коллинских ворот, выстроенном еще Сервием Туллием, одним из первых римских цезарей.

Толстенная матрона, сидевшая на первом этаже у самого входа, – Рысь знал уже, что ее зовут Карина, – ничуть не удивилась просьбе гостя и живо позвала мальчишку. Видно, Камилл пользовался спросом, да и стоил немало – аж три сестерция за полдня.

– А, это ты, – спустившись вниз, разочарованно вздохнул парень. – А я уж думал – какая-нибудь соскучившаяся матрона.

– Хватит прохлаждаться, – сурово оборвал его Юний. – Пора и поработать.

– Так я и так все время работаю…

– Не тем местом. В общем, скажи Карине, что вернешься дня через три.

– Она потребует плату.

– Тогда не говори. Идем.

Покорно вздохнув, – видно, разбойничьи дела не слишком-то ему нравились, – Камилл поправил на плече изящную полупрозрачную тунику и зашагал следом за Рысью. В выцветшем бледно-голубом небе яростно пекло солнце, и капли пота текли по лицам путников, делая одежду противной и липкой.