Разве в группе не может быть двух Альф?

– Нет, только один. Таково правило.

Бенджи потер лицо, пытаясь взять себя в руки, и замер, устремив взгляд на полку. Он резко встал, достал толстую картонную папку.

– Нил Куба! Вот!

Он лихорадочно открыл папку, которая, несмотря на свои размеры, содержала всего один лист с печатью в правом верхнем углу:

Файл со скриптом интервью,

Журнал «Необыкновенные открытия».

Брисеида наклонилась к его плечу, чтобы читать параллельно с ним:

«– Месье Куба, будьте благоразумны, подумайте, какой огромный скачок вы просите сделать наших слушателей! Напоминаю, что это научная программа! Вы должны были изложить теорию квантовой физики, а вы каждую неделю предлагаете нам сюжет, достойный американского фантастического сериала! Что обо всем этом подумают зрители?

– Мне все равно, что думают зрители! Вы не проводите научное расследование, чтобы оправдать ожидания общественности! Я согласился на это предложение о проведении расследования и доведу его до конца, какими бы ни были результаты. Если ваши слушатели недовольны, они могут подписаться на издание «Наука и Жизнь»! Могу ли я сейчас рассказать о своих открытиях?

– …Продолжайте.

– Я понял, почему Цитадель называет свою элиту «Альфа» и «Бета».

– Вы имеете в виду «замок», где происходит вся ваша странная история.

– Ну, ты же прекрасно это понимаешь!

– Я напоминаю для наших зрителей…

– Конечно, существует разделение обязанностей между двумя элитами. Но дело обстоит сложнее. Термины выбраны не случайно, они отражают состояние мозга каждого человека. Лидеры хорошо понимают, что такое физика.

– Если вы позволите напомнить нашим зрителям…

– Повторю для невнимательных слушателей: наш мозг обладает электрической активностью. Он постоянно излучает волны, которые имеют разную длину в зависимости от нашей текущей активности. Бета-волны короткие, быстрые. Наш мозг излучает их, когда мы выполняем ежедневные и повторяющиеся задачи. Альфа-волны длиннее и возникают, когда человек спокоен и использует свое воображение. Каждая Элита постоянно находится в определенном состоянии мозга. Вот почему бета-группы остаются подручными Элиты, а альфа-группы – теми, кто принимает решения.

– Так…

– Но есть еще два типа волн, и именно в этом состоит мое открытие: я думаю, что Цитадель тоже их использует. После альфа-волн следуют тета-волны, которые расходятся еще шире. Они представляют собой состояние сна, которое также может быть достигнуто под гипнозом или с помощью некоторых лекарств. Я уверен, что это состояние студентов Цитадели. Вот как они заточают их души!

– Их души… Которые знаменитая Цитадель держит взаперти…

– Ты же знаешь, что да, хватит постоянно меня перебивать!

– Ваша история настолько неправдоподобна…

– И есть последняя, дельта-волна, которую мы испускаем, когда крепко спим. Дельта – это частота свободы, и…

– …Вы собирались сказать что-то еще?

– Некоторые маленькие дети способны производить дельта-волны во время бодрствования. Это означает, что для них нет разницы между сном и реальностью… Разве это не невероятно?

– Без сомнения. Я не уверена, что наши слушатели понимают, к чему вы клоните…

– Жаль. Я не могу сейчас сосредоточиться. Я думаю о своем сыне… Я должен найти решение, пока не стало слишком поздно.

– Конечно, я понимаю. Но знаете, вероятность того, что ваши теории верны…

– …Слишком высоки! Подвергать такой участи собственного сына… Я никогда себе этого не прощу.

– Тогда продолжайте свои поиски. В конце концов, вы найдете то, что ищете.

– Мне бы вашу уверенность!

– Я думаю, лучше продолжить завтра».

– Это все, что есть, – вздохнул Бенджи. Брисеида подтолкнула его руку к газете.

Так все и было, – написала она, ее желудок свело.

– Что именно?

Один шанс на миллион! Почему еще Куба-младший обижается на отца? Тот отправил своего сына в Цитадель. И теперь он там в плену.

По крайней мере Нил Куба переживал за жизнь своего сына. Он не по своей воле отправил его рисковать в Цитадель.

– Эту теорию… ее нужно проверить. Если бы только у нас был доступ к реестрам студентов, принятых в Цитадель… Хотя один такой есть: Рауль, мой друг, клялся в этом. Но он бережно хранится в помещении, куда прибывают студенты, и мне так и не удалось найти это место. Но именно там я проснулся, как и другие. Я исследовал все коридоры, чтобы найти его… Не представляешь, как меня удручает такой расклад.

Брисеида, конечно, представляла. Она сама долгое время пыталась найти место перехода, будучи студенткой, чтобы снова поговорить с Кати, проводником, которая встретила ее и рассказала об отце. Но безрезультатно. И очень изнурительно.

Разве ты не можешь использовать ту же карту, что и раньше?

– Чтобы использовать песенную карту, необходимо произносить конкретные слова. Слово «переход» недостаточно точное, я уже пытался. Меня возвращает обратно в круглую комнату.

Как ты получил эту карту?

– Гениальный ход: именно ее я первым делом попросил найти в великой библиотеке, в самом сердце Цитадели. Тогда меня еще не подозревали. Я прочитал ее только один раз, но у меня очень хорошая память. Эта карта – маленькое чудо смекалки. Аборигены Австралии тысячелетиями использовали один и тот же тип песенной карты, чтобы не заблудиться в пустыне.

Не мог бы ты отдать ее мне?

– В данный момент я бы не хотел расставаться с картой, – ответил Бенджи после минутного колебания. – Жаль, что в печально известном переходе нет ни одной картины. Иначе бы я помнил их названия, и тогда я мог бы найти их с помощью песни. Но, наверное, поэтому картин там и нет. Мастера-распорядители не настолько глупы.

Перед глазами Брисеиды внезапно возник образ: большой чернокожий уборщик, который так грубо встретил ее у дверей коморки и который неохотно показал ей дорогу к стойке регистрации, когда она только прибыла в Цитадель. Она поспешно положила свою ладонь на руку Бенджи.

В этом переходе есть как минимум одна картина. Тромплей, в глубине каморки.

– Откуда ты это знаешь?

Доверься мне. А ты еще не искал слово «тромплей»?

– Нет, и оно уж точно не ассоциируется со словом «каморка», я бы запомнил… Нужно попробовать.