– Подъем! – громко скомандовала я. И тут неожиданно раздался такой крик, что у меня чуть уши не заложило. Никогда не думала, что орк и эльф могут так художественно орать в унисон. Сразу видно, что они имеют прямое отношение к музыке! Так красиво сойтись на одной, причем такой высокой ноте могут только настоящие профессионалы!

Первым сфальшивил, как ни странно, мой учитель музыки. Джио все еще продолжать держать ноту, а Андоримэль закашлялся и сполз с дивана.

– Тише! Не нужно так орать! – возмутилась я, осматриваясь по сторонам. – Не привлекайте лишнего внимания соседей!

Я подошла к окну, отдернула штору и тут же задернула, словно специальный агент, увидевший за собой хвост.

– Все… – тихо выдохнула я, обхватив голову руками и плюхнувшись в кресло. В фильмах так всегда делали невольные убийцы после того, как невольно зверски убили своих жертв. В таких ситуациях душегубы очень раскаиваются в содеянном и думают, поместится ли труп в мусорный пакет целиком или лучше паковать по частям. Я помню, как в детстве смотрела с мамой и папой какой-то триллер, где маньяк вырезал всю свою семью. Он долго мучился вопросом, куда деть окровавленные тела. И тут, как обычно, все это прервалось на рекламу. И первым же роликом шла реклама пельменей «Моя семья». Я громко поинтересовалась, сколько пельменей получится из трех человек. В этот момент мои родители поняли, что воспитали чудовище.

– Что… значит… «все»? – сипло спросил мой учитель музыки. Его и без того большие глаза расширились так, что мне показалось, что именно с него рисовали героев японского аниме.

– Все, говорю… Проблема решена… Инцидент, так сказать, исчерпан… – ответила я, делая руки лодочкой и закрывая нос и рот. Эта мера предосторожности должна была скрыть наползающую на мое лицо улыбку.

– О боги, скажите мне, что это дурной сон… – простонал Джио, громко сглатывая.

– Да не расстраивайтесь так… – продолжила я, наслаждаясь произведенным эффектом. – Я думаю, что он зла на меня не держит…

Эльф дрожащими руками снял красивую пробку с графина с водой и отхлебнул прямо из горла. Причем, пока пил, успел раза два поперхнуться. Остатки воды он вылил себе на руку и приложил конечность ко лбу.

– Вы ведь мне поможете? – испуганно спросила я, чувствуя, что еще немного – и прысну. – Мне сейчас как никогда нужна ваша помощь…

Джио медленно закатил глаза и упал в обморок.

Андоримэль быстро полез в карман и достал какой-то обрывок бумаги, где огрызком карандаша дрожащей рукой написал какое-то название.

– Вот корабль, который отходит на рассвете… Если ты успеешь в порт до утра, то сможешь сбежать. Капитана зовут Фенхель. Он мой старый друг.

Я прониклась чувством уважения к эльфу. Зря я так плохо думала о нем. А вот реакция орка меня разочаровала.

– Никуда я бежать не собираюсь! – заявила я, чувствуя, что шутку пора заканчивать. – Это не кровь. Это краска. Я испачкалась, пока шла сюда. Вот, понюхай.

Я поднесла руки к лицу Андоримэля. Тот втянул воздух и рассмеялся. Правда, смех был какой-то очень нервный.

– Сима… – выдохнул эльф, переходя с истерического смеха с иканием на натуральный плач с подвывом. – Я знаю тебя всего лишь два дня… И эти два дня я чувствую, что у меня скоро седина полезет раньше времени…

– А кстати, про седину! У меня визитка есть! Говорят, что закрашивают седину на сто процентов! – я бросила ему на колени картонный нож.

– А у меня… – простонал орк, пытаясь показать на пальцах, – вот такой… Нет, вот такой…

Я встрепенулась, не совсем понимая, размеры чего пытается показать Джио.

– Рубец на сердце… – закончил свою мысль орк.

– Ха! Так это вы меня всего лишь два дня знаете! У нас еще четыре дня впереди! Представляете, сколько всего интересного нас ждет! Вы себе не представляете! – радостно заявила я, глядя на испуганные лица, и тут же добавила: – А давайте мы тоже такие визитки сделаем и будем раздавать их в темном переулке. Знаете, как эффективно! А вообще я немножко устала… Хочу помыться и покушать…

Пока слуги грели воду, а я доедала либо очень поздний ужин, либо сильно ранний завтрак, Андоримэль деликатно поинтересовался, о чем, собственно, был разговор с его императорским величеством.

– Да так, ни о чем… Ну убить меня пообещал… – пожала плечами я, нагребая себе салатика.

– Надеюсь, ты снова шутишь… – осторожно заметил эльф, глядя на меня с некоторым подозрением.

– Нет, на этот раз я целиком и полностью серьезна… – ответила я, облизывая вилку.

Хор пел на редкость ужасно. Конечно, трудно петь хорошо, четко выговаривая слова, когда у одной половины хора выбиты зубы, а у другой сломаны ребра. Оказывается, вчера вечером, пока я утешала императора, наши хористы занимались более интересным и прибыльным делом – халтуркой. И хорошо, что задаток они взяли заранее, в противном случае на стоматолога, или кто тут занимается лечением зубов, денег бы у них не хватило. А дело было так. Их пригласили на похороны какого-то очень знаменитого в узких кругах гнома. Вообще-то, я не понимаю родственников усопшего, зачем приглашать хор эльфов? Неужели у гномов нет самонадеянной самодеятельности? Очевидно, этот пункт был упомянут в завещании покойного, ибо другого объяснения столь возвышенному желанию приобщиться к прекрасному посмертно я не вижу.

Сначала ничего не предвещало беды. Здесь есть такая поговорка: «Напился, как на похоронах гнома». В связи с большим количеством спиртного «градусник неадеквата накалялся». И вот, в ответственный и очень грустный момент, когда дражайшая супруга, а ныне почтенная вдова полезла лобызать своего покойного супруга, один из хористов (сейчас выясняется, кто именно) крикнул: «Горько!» Конец оказался предсказуем.

В итоге репетиция была короткой и очень вялой. От запаха, исходившего от хористов, мухи дохли еще на подлете. А те, которым удавалось выжить, впадали в коматозное состояние. Зато грустное пение с невнятной дикцией усиливало душераздирающий эффект от моего номера.

– Мы пойдем вубы вштавлять… Мы уфе записфались… – произнес солист. Ему досталось даже дважды, в первый раз ему влетело, потому что он стоял ближе всех, а во второй раз уже при разборе полетов, потому что по ошибке сперва подумали на него.

– Исключено! – замахал руками Андоримэль. – До Империовидения зубы не вставлять.

– Это фто за ифдевательфство? – зашелестел хор. – Мы так не фоглафны! Фадифт!

– Понимаете, обычным эльфийским хором сейчас уже никого не удивишь, а вот на беззубый эльфийский хор точно придут посмотреть. Ладно, репетиция окончена. Если узнаю, что кто-то все-таки решил вставить зубы, то я лично выбью ему их повторно… – зевнул невыспавшийся, поэтому ужасно злой эльф.

По хору прокатился вздох негодования, но ослушаться приказа руководства никто не осмелился.