— Совершенно точно. Я вспомнила про нее, когда причесывала Агриппину.

— Припоминаю местечко, — кивнул Джейк, — это в старом квартале, ближе к центру. — Сейчас дождемся перевозчиков, загрузимся и с чистым сердцем рванем к тебе.

— Зачем же откладывать дело? Могу помочь, — раздался из-за калитки знакомый голос. — На улице народу прорва, а вы даже дверь запереть не удосужились.

— А, принесла нелегкая, — вместо приветствия нахмурился Джейк. — Гедеон, какими судьбами?

— Шумно у вас сегодня, — с лучезарным пренебрежением улыбнулся рыжему капитан дневного патруля. — Думал, вы тут покой нарушаете, но, видимо, ошибся.

— Тут без нас беспокойных хватает, — рыкнул Джейк. — Ты, кажется, помочь хотел? Вот и помогай или иди мимо.

— Я ваш разговор про квартиру случайно услышал. Хорошая новость. — Ангел мягко улыбнулся «кошке», заставив ту густо покраснеть. — Можем съездить, чтобы времени зря не терять. Ты ведь справишься тут один, алхимик?

Джейк ответил не сразу. С минуту раздумывал, взвешивая все за и против, наконец решился.

— Ладно, только быстро.

— Мы только взглянем и вернемся! — радостно сверкнула глазами Алена.

«Гелендваген» с трудом пробился через митингующую толпу, миновал пару узких проулков и выбрался на дорогу, ведущую в сторону широкого проспекта.

— Не хочу тебя огорчать, — начал Гедеон, притормозив на светофоре, — но твоя квартира вряд ли поможет в расследовании. Я пробивал информацию по делу через свет, там все подчищено так, что и не подкопаешься. Если и было что в твоей квартире — ее наверняка обыскали, документы с фотографиями уничтожили, а соседям стерли память, как и коллегам из библиотеки.

— Я понимаю, — погрустнев, согласилась Алена, — но вдруг… вдруг в компьютере что-то осталось?

— Компьютер, интернет, соцсети, почта — такая информация уничтожается и искажается легче всего. Единственное, что может помочь, какие-то живые фото, может, копии документов. Посмотрим. Не переживай, что-то, быть может, и отыщется.

Ангел ободряюще положил руку Алене на плечо, и та сразу ощутила волны тепла, согревающие шею и грудь. Стало легко, спокойно. Уверенность, что все будет хорошо, вытеснила сомнения и страхи.

Зажегся зеленый. Рука Гедеона вернулась на руль. Машина тронулась.

Старинный квартал, расположенный в исторической зоне Икстауна, оказался непроходимо узким для гигантского автомобиля. «Кошке» и ангелу пришлось выйти из машины. Алена затаила дыхание. В старинных, украшенных лепниной домах, в тонюсеньких канальцах средневековых улочек, в мощенных камнем тротуарах — всюду жили воспоминания. И пусть они не собирались во что-то целостное, каждый дом, каждый камень, каждый взгляд, упавший на очередной барельеф или ажурный чугун балконной решетки, заставляли сердце подпрыгивать и биться чаще. Алена узнавала места своей былой жизни где-то на уровне подсознания. Она испытывала дикое волнение, предвкушение чего-то волшебного и замечательного.

— Кажется, это мой, — шепнула она, замерев перед дверью подъезда. — Вон канал и русалка.

— Давай проверим, — невозмутимо отозвался Гедеон.

Они вошли. Поднялись по скрипучим ступеням на четвертый — последний — этаж. Там Алена застыла как вкопанная, даже рот руками зажала, чтобы не вскрикнуть.

— Твоя квартира?

— Моя.

Ангел приложил ладонь к скважине. Замок послушно щелкнул. «Кошка» первая прошла по темному коридору, коснулась рукой висящего на вешалке серенького пальто, остановилась перед покрытым пылью столом на кухне. По щеке прокатилась слеза, капнула на пол. В небольшой гостиной обнаружился старенький диванчик, журнальный стол и торшер, все остальное пространство занимали стеллажи с книгами.

— Я все помню! — Алена восхищенно кинулась к ним и стала вытаскивать по одной. — Все мои сокровища, слава богу, целы! Тут целая полка книг с автографами авторов, как здорово, что их никто не забрал.

— Алена, мы ведь не за книгами сюда пришли, — урезонил спутницу Гедеон.

— Что будем делать? — моментально поникла «кошка». — Может, расспросим соседей, вдруг кто-то из них вспомнит меня?

— Попытка не пытка, — без особого энтузиазма согласился ангел.

Жаль, но попытка, как и предполагалось, ничего не принесла. Жильцы чесали головы, судорожно напрягали память, но вспомнить хоть что-то про пустующую по соседству квартиру не могли. Одни говорили: «Там много лет никто не живет», другие утверждали, что квартира принадлежит городскому жилищному фонду, третьих вообще не интересовало пустующее помещение, от которого лично для них никаких проблем не было.

— Ладно, пойдем, — сдалась Алена и направилась по лестнице вниз. — Никто меня не помнит, Гедеон. Может, меня и вправду не было? Никогда не существовало?

— Не переживай, — успокоил ангел. — Все логично. Скорее всего, мозги твоим соседям промыли в первую очередь.

— А я надеялась… на чудо.

Понурив голову, «кошка» взялась за обтертую медную ручку подъездной двери.

— Добрый день, Аленушка, — раздалось откуда-то из-под лестницы, — наконец-то ты пришла.

Алена чуть на месте не подпрыгнула от неожиданности. Гедеон моментально оказался рядом, пристально вгляделся в темноту.

— Выходи, — приказал спокойным тоном.

На свет выбрался седой старичок, кряхтя, оперся на палочку. Судя по несуразной одежде и не слишком приятному запаху, дедушка являлся бомжом.

— Вы меня помните? — тихо спросила «кошка».

— Конечно, помню, милая. Ты меня никогда из подъезда не выгоняла, всегда копеечку подавала, когда я просил у магазина. Так как твое здоровье, Аленушка, тебя уже выписали из больницы?

— Из больницы? — медленно переспросила Алена. — Из какой больницы?

— Да что ж с тобой такое случилось? — печально покачал головой старик. — Неужто так сильно тебя теми каплями отравили, что даже память отказала? Вот беда.

— Какими каплями, вы о чем?

— Да как же, милая? Не помнишь разве? От глазного врача ты пришла, не видела почти ничего, сказала, что в глаза закапали. Я тебя до квартиры проводил, да только, старый дурак, вместо того чтобы проследить, как ты домой зайдешь, на улицу пошел, навязываться не хотел. До сих пор себе простить не могу. — Старичок-бомж тяжко вздохнул, смахнул грязной рукой набежавшую слезу. — Я уже с улицы крик твой услышал. Прибежал, а ты на полу лежишь, только и успела пожаловаться, что глаза сильно жжет. Я с твоего телефона в «скорую» позвонил, дождался, когда врачи приедут, а потом сбежал. Ты уж прости, милая, испугался я, подумал, что обвинят меня, скажут — напал на тебя.

Старик замолчал. Гедеон смерил его напряженным пытливым взглядом, убедившись, что бомж не врет, строго обратился к Алене:

— Так ты живая?