— Если у меня не будет гарнитура, это будет твоим концом! Даю тебе еще немного времени, подумать. Но следующая встреча со мной для тебя может стать последней, если ты продолжишь и дальше упрямиться! — он оторвал ствол от Павла и быстро вышел из кабинета.

Шехова поспешила за ним.

Послышался хлопок входной двери.

Павел обмяк в кресле. Сердце закололо, левую сторону груди словно обожгло. Он расстегнул пуговицы рубашки, запустил под рубаху руку, стал растирать грудь.

Но легче не становилось, дышать было все труднее, каждый вдох застывал от укола в сердце. Воздуху не хватало. Лицо стало лиловым, глаза широко раскрылись.

Он напружинился и начал тянуть в себя воздух медленно-медленно, чтобы преодолеть порог, на котором сердце коликами останавливает поток воздуха в легкие. Помалу-помалу легкие заполнились воздухом.

И он так же медленно стал выдыхать его. Колики уменьшились, но не прошли вовсе. Дышать стало легче. Между тем, жжение в груди осталось.

Павел закрыл глаза и затих в кресле.

Спустя минут пять в кабинет вернулась жена. Лицо было злым и намерения явно недобрые. Но, увидев, что он сидел в кресле бледный, держась рукой за сердце, поняла, что случилось.

Тотчас изменилась в лице. Испугалась. Этого еще не хватало, чтобы он сейчас отдал концы, когда она не знала, где находится гарнитур. Метнулась в кухню к холодильнику, где лежали таблетки, наполнила водой бокал и понесла в кабинет.

Дала ему таблетку, а потом еще заставила положить под язык валидол. Помогла снять пиджак и перейти лечь на диван. При этом испуганно твердила:

— Паша, что ж ты так разволновался? Ведь я пошутила! Эх, какая же я дура! А ты поверил! Как ты мог поверить? Не нужен мне никакой гарнитур! Ничего мне не нужно! Ты живи, живи, Паша!

Шехов лежал на диване, постепенно приходя в себя, и удивлялся, как способна перевоплощаться эта женщина. Настоящая актриса, какой талант зарыт на периферии. Но Павел больше не верил ей, он не слушал ее. Он хорошо понимал, чего она испугалась.

Она долго сидела возле него, пока дыхание мужа не стало ровным и спокойным, покуда он не заснул.

Потом тихо вышла из кабинета.

День прошел, наступил вечер. Она несколько раз осторожно заглядывала в кабинет, проверяла, дышит ли он. Не будила. Только перед тем, как самой лечь спать, укрыла его цветным пододеяльником и отправилась в спальню.

Муж поднялся среди ночи и сел за компьютер. Начал писать письмо, но передумал и стер. Потом снова начал и опять стер. И снова начал, и вновь бросил.

Собственно, зачем писать новое письмо, когда одно уже лежит в шкатулке с гарнитуром. Сообщить Глебу, что жена готова убить его, чтобы завладеть гарнитуром? Глупо. Это уже не имеет никакого значения.

Взял конверт, вложил в него ключ от банковской ячейки, лист бумаги с одной фразой и запечатал. Сунул в карман брюк. Снова лег на диван.

Следовало бы еще раз проверить, все ли черновики удалил из компьютера. Но не проверил. Позже оказалось, что удалил не все.

После его гибели вдова нашла два-три черновых предложения, по которым догадалась о многом.

Утром опять вошла к нему в кабинет. Он уже не спал, молча собирался. Ее просьбе денек отлежаться дома отказал. Она ластилась, как бы заглаживала вину, но он был сух и несговорчив.

Решил немедля отправить письмо с ключом от банковской ячейки Глебу и срочно выехать к нему. Впрочем, это письмо и банк он оставлял, как запасной страховочный вариант на тот случай, если вдруг такая встреча не состоится. Впрочем, в это не очень верилось, все-таки он намеревался передать на словах свою информацию и посоветоваться с братом, что ему делать дальше.

Между ними всегда были доверительные отношения. Корозов для него как каменная стена, за какую всегда можно спрятаться. Теперь даже если с ним что-то произойдет, то ни жене, ни бандитам гарнитур не достанется. Тот пришел к нему, как снег средь бела дня. Казалось бы, сбрось его к чертовой матери, и забудь, точно его никогда не было. Зачем тебе эта морока? Зачем из-за него ломать копья? Ан, нет. Так мог бы поступить Корозов, но не Шехов.

Этим и отличались двоюродные братья.

Глеб легко расставался с деньгами, драгоценностями, вообще с богатством, считая, что у него есть мозги для того, чтобы еще заработать. Ну, не повезло сегодня, так повезет завтра. А Павел старался никогда не выпускать из рук удачу, и уж если у него что-то было, то это не должно было сочиться между пальцами, как песок.

Тем более в данном случае, когда он увидал настоящее лицо своей жены, готовой уничтожить его из-за этого гарнитура.

Сама мысль, что гарнитур может попасть в ее руки, была для Шехова теперь неприемлема. Знал бы, что так будут развиваться события, никогда бы не подарил ей перстень. Хотя, быть может, лучше пусть так, зато узнал, что она на самом деле собой представляла.

Звонить Глебу о том, что отправил ему заказное письмо с ключом от банковской ячейки, не стал. Зачем, если сам едет к нему.

Он надеялся, что обманет всех, кто рвется к гарнитуру. Но не знал, что Крыса уже купил его охранников.

Позвонил лишь вечером, когда устроился в гостиницу. Сообщил Глебу о приезде и о том, что завтра намерен встретиться с ним. И лег спать. Но глубокой ночью его разбудил звонок телефона. Звонила жена:

— Ты думаешь, что скрылся от меня? — спрашивала она язвительно.

— Что тебе надо?

— Я знаю, где ты! — сказала она уверенно. — Ты надеялся спрятаться от меня под чужой фамилией?! Не выйдет!

Шехов разозлился, оказывается, она рылась в его вещах, чего он крайне не любил. Обнаружила второй паспорт.

— Не наделай глупостей! — потребовала она. — Это может стоить тебе жизни!

После этого звонка ни о каком сне думать уже не приходилось. На душе было неспокойно. Только сейчас ему стало ясно, что его обложили со всех сторон.

После исчезновения вдовы Глеб с головой окунулся в поиски жены. Если бы он только знал, как много усилий уходило напрасно, ибо он искал не только Крысу, но еще и Судоркина, на что не стоило тратить время. Издергался сам, задергал Исая и не давал покоя Акламину. Время шло, а никаких новостей не появлялось, и это беспокоило. Он не мог заснуть ночами и не мог отдыхать днем.

И когда уже отчаяние достигло апогея, ему подбросили письмо.

Он в это время заехал пообедать в один из ресторанов. Сидел за столом, равнодушно смотрел на еду, она сейчас не лезла в горло. Вакуум вокруг Ольги угнетал.

К ресторану подкатил мотоциклист в черном шлеме, подбежал к двери, распахнул и бросил внутрь конверт.

Официант поднял его. На конверте большими печатными буквами было выведено: «Вручить Корозову лично». Официант подал его охраннику. Тот прощупал. Положил перед Глебом.