Мия обхватила себя руками и, собравшись с силами, рассказала Стюарту о том, что образ Кейт Уоткинс стал ее навязчивой идеей. Сначала она говорила медленно, описывая свой приезд в пыльную, необитаемую хижину. Она объяснила, как с самого начала она ощущала присутствие Кейт в хижине, как обнаружила в шкафу настоящие сокровища. Стюарт вытаращил глаза, когда она упомянула об удилище из расщепленного бамбука марки «Пейн», но не прервал ее. Он терпеливо слушал, когда Мия рассказывала, как обнаружила детский дневник, а позже – два рыбацких дневника. Как она ощущала себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, и что теперь она живет в совершенно новом мире, и как она, так же как Алиса, гоняется за своим белым кроликом – загадочной историей Кейт Уоткинс.

Стюарт был неподдельно тронут ее рассказом и ответил не сразу.

– И ты не хочешь, чтобы я рассказал кому‑нибудь об этих дневниках.

Это звучало, скорее, как утверждение, чем как вопрос, и Мия была благодарна ему за понимание. Она вздохнула с огромным облегчением и кивнула.

– Я понимаю, они принадлежат Белле. Я верну их ей, когда она вернется. Но я знаю, что, если бы я отдала их ей сразу после того, как нашла, она увезла бы их. Я понимаю, она имеет на это право. Просто… Я была не готова расстаться с ними. Возможно, это покажется странным, но они нужны мне. Слова Кейт, ее дух, даже советы по нахлысту. Я чувствую, – Мия запнулась, подбирая слова и пытаясь объяснить Стюарту то, что было совершенно ясно ей, – я чувствую, что каким‑то образом связана с ней. Как бы то ни было, то, что начиналось с праздного любопытства, превратилось в поиск.

– То есть ты похитила огонь?

– Да, – ответила она, довольная такой аналогией. Мия с мольбой посмотрела ему в глаза. – Пожалуйста, прошу тебя, пусть все останется между нами. Я чувствую, что могу доверять тебе. – Она помолчала. – Могу?

– Думаю, ты знаешь ответ, иначе не захотела бы рассказать мне обо всем.

Мия громко выдохнула, ощущая, как с нее, словно уносимое ветром перышко, спадает напряжение.

– Стюарт, спасибо.

– Э‑э, мне не меньше, чем другим, нравятся слезливые истории. Мне самому хотелось бы побольше узнать об этой даме, той, что придумала такой рыбацкий дневник, как этот… – Он покачал головой. – Снимаю шляпу.

– Ее отец тоже вел дневник, правда, он не такой эффектный и продуманный. Я покажу его тебе после ленча. Пойдем, сыр уже поджарился, а я проголодалась.

Она поспешила на кухню, откуда доносился соблазнительный запах сыра и сливочного масла. Дом был наполнен солнечным светом, проникавшим через все четыре окна. Из баночек с травами на полке она взяла листья базилика, потом подошла к стеклянному шкафчику, чтобы достать тарелки. Он подошел сзади и взял у нее из рук тарелки. Потом он протянул руку, достал стаканы и отнес их на стол.

– Столовые приборы? – спросил Стюарт.

– Вон там, – ответила Мия, показывая на выдвижной ящик. Он разложил вилки и ножи, потом наполнил стаканы водой. Они накрывали стол вместе. Мия поставила сковородку на стол и сделала горячие сэндвичи с сочащимся сыром. Потом, нарезав толстыми ломтиками помидоры, она присыпала их свежим базиликом и разложила по тарелкам. Взяв из деревянной вазы два персика, она протянула один ему, и они вместе сели за стол.

Мия чопорно уселась на свой стул, положив на колени салфетку.

Сидевший напротив Стюарт посмотрел на нее и положил ладони на стол, но ничего не сказал.

Ее сердце забилось чаще, когда она заметила этот жест, поскольку она понимала, что оба они опасаются одного и того же, что их дружеские отношения вот‑вот перерастут в нечто новое.

– Хотел сказать тебе. У тебя там стоит красивая плита из литого чугуна, – сказал он, нарушая неловкое молчание. – Она – как новенькая. Ты готовишь на ней?

– Я? Нет, я ее боюсь.

– Почему? Такая великолепная плита, в ней получается волшебная выпечка. У моей матери такая же, она ею очень довольна. Она всегда готовит на ней, когда мы приезжаем в наш дом в горах.

– Ты часто ездишь туда?

– Я был там давно, но теперь постараюсь бывать почаще. Было много дел в магазине.

– Как идут дела у компании «Орвис»?

– Хорошо. – Он взял сэндвич и откусил большой кусок. – Восхитительно!

– Спасибо.

Стюарт ел сэндвич, скользя взглядом по комнате.

– У этой Кейт Уоткинс был довольно необычный вкус, ты не находишь?

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, намереваясь встать на защиту Кейт.

– Мебель. Такой большой стол, бархатный диван. Лично я не стал бы так обставлять хижину, но когда я вижу все это здесь, то, скажу тебе, мне нравится. Неожиданно.

– Я тоже так думаю, – просветлев, согласилась Мия. – Такова Кейт. Насколько я понимаю, она была женщиной, которая делала то, что ей нравится, и ей было все равно, нравится это кому‑либо или нет.

– Женщина, опередившая свое время.

– И да, и нет. Не забывай, что в ту эпоху женщины приковывали себя к воротам правительственных учреждений, чтобы добиться права голоса, а Амелия Эрхарт была достойным соперником Счастливчика Линди в небе.

– А Кейт задавала всем перцу на реке.

– Что‑то в этом роде. – Мия положила сэндвич на тарелку, едва надкусив его. – Если честно, меня по‑настоящему беспокоит то, что я узнала однажды о Кейт Уоткинс. Видимо, у нее была долгая любовная связь с одним мужчиной из Нью‑Йорка. Я никогда не думала, что она была способна на это.

– Она упала в твоих глазах, да?

– Да.

– Но она же была живым человеком… Может быть, ты слишком возвеличиваешь ее?

Размышляя, Мия отпила глоток воды. Несколько месяцев тому назад этот факт не сказался бы столь пагубно на ее мнении. Теперь же, когда она оказалась по другую сторону баррикад, стала, так сказать, обманутой женой, оказалось, что она воспринимает Кейт как женщину, нарушившую спокойствие другой женщины .

Она поставила стакан на стол.

– Я была с тобой не конца искренней тогда, когда мы разговаривали во время грозы.

На лице Стюарта читалось снисходительное удивление, и он тоже отложил свой сэндвич. Вытерев пальцы о салфетку, он терпеливо ждал.

– Я сказала тебе, что разведена. Пока еще нет. Я – в процессе развода.

– Понимаю. – Он откинулся на спинку кресла и серьезно спросил: – Ты прячешься от него здесь?

Мия быстро замахала головой.

– Нет‑нет, – ответила она, спеша опровергнуть то, что он представлял себе. – Он никогда не причинял мне физической боли. Он никогда не поступил бы так. – Она тихо засмеялась при этой мысли и саркастически произнесла: – Он слишком хорошо воспитан для этого.