Заголовок гласил:

«СТИВЕН БАРРОУМЭН РАСКРЫВАЕТ КОРРУПЦИОННЫЙ СКАНДАЛ: ДИКСОН ПОЛУЧАЛ ВЗЯТКИ?»

– Хэй, сэр! – она постучала ногтем по окошку. – Можно мне ещё вот эту газету на сдачу?

Оказавшись в машине, Мирилл торопливо пролистала всё от первой полосы до последней. О крахе проекта «Фантазия-парк» и о коррупционном скандале писали много, а вот о внезапном помешательстве председателя упомянуто было коротко, буквально в трёх строчках:

«Предположительно по совету своего адвоката, Диксон сослался на галлюцинации и лёг на обследование в психиатрическую клинику. Но даже несмотря на то, что в последний момент он отдал приказ о сворачивании проекта, полученная спецслужбами документация не оставляет ни малейших сомнений в том, что ответственности ему избежать не удастся».

– Легко отделался, – фыркнула Мирилл и, выскочив на секунду из машины, бросила газету в мусорный контейнер.

В голове царила лёгкость – и одновременно беспокойство.

«Я ведь не опоздала?»

Солнце касалось краем залива и медленно перетекало в воду расплавленным золотом.

В Город она въехала медленно, точно извиняясь. Покружила по набережным, заново привыкая дышать; поглазела на остановившиеся часы с безвкусно-бирюзовым циферблатом; съела мороженое на углу Уэрсби и Тинглз.

…Он ждал её на мосту.

Мирилл, так и не осмелившись скинуть капюшон, на заплетающихся ногах подошла и встала рядом. Потом с замирающим сердцем покачнулась – и уткнулась лбом ему в плечо.

Как раз вышло по росту.

– С возвращением, – коротко сказал он.

– Злишься?

Город вздохнул, откидывая волосы с левого плеча за спину, чтоб не мешались ей. Они серым туманом пощекотали Мирилл щёку – и соскользнули.

– Конечно, нет. Ты всё сделала правильно.

– Тогда почему такое лицо?

– Какое – такое? – выгнул он брови.

Мирилл вгляделась ему в глаза – расплавленное солнечное золото в свинцовых водах залива, синие цветы на белых камнях и пурпурная пыльца. Протянула руку, впервые в жизни касаясь кончиками пальцев – высоких скул, точёной переносицы, густых туманно-серых ресниц и дрожащих век.

– Ты боялся.

– Естественно, – улыбнулся он одними губами. – Но ты справилась.

– И вернулась. Навсегда.

Солнечный диск погрузился в воду уже наполовину. Каменная балюстрада под пальцами начала постепенно остывать.

– И что теперь будет?

– Не знаю, – беспечно пожала Мирилл плечами. – Что захотим, то и будет. Например, как насчёт того, чтобы оставить у нас Лестера Беннета? И приручить постепенно. Забавно будет водить его за нос, как думаешь?

– Ради такого я даже верну Дэвида со дна болот, фыркнул он. – Тебе мало кошек? Детектив – весьма беспокойное домашнее животное.

– Ну и пусть. Чем веселее – тем лучше.

– Может, тогда сразу заведём стаю байкеров? Пусть гоняют по улицам ночью.

– На красных мотоциклах.

– И в красных шлемах.

– И разрешим Бриджит снова открыть свою лавку. Так, по мелочи.

– А в заброшенный школьный сарай подселим парочку призраков.

– А ещё…

Мирилл встретилась с ним взглядом – и рассмеялась, чувствуя, что ещё секунда – и он засмеётся тоже. А потом они замолчали, тоже почти одновременно, только Мирилл – чуть раньше.

Город смотрел на неё солнечными глазами, в которых не отражалось ничего.

Мирилл застыла.

– Слушай… А когда ты смотришь на меня… кого ты видишь? Какая я?

Он улыбнулся.

– Очень красивая.

По легенде, лишь Элпида, олицетворение надежды, не смогла выбраться из ящика, открытого Пандорой.

Мы поднялись по узкой лестнице на третий этаж. В дверях ждал парень – типичный молодняк, лет двадцати на вид, в гаджетах с головы до ног, с прошитыми висками, изоляционной кожей, шрамами от бегунков скоростного доступа. Пятна под глазами, морщины. Типичный представитель современного общества.

– Обслуживание и ремонт органов, – привычно процедил Глеб, пыхтя сигаретой. – Вызывали?

Парень кивнул:

– Пойдемте, покажу. Я думаю… с ней всё плохо.

– Думать надо было, когда хрень всякую покупали. Показывай.

Глебу сегодня было не до вежливости. Пару часов назад он расстался с девушкой и теперь отчаянно злился.

Парень завел в квартиру. Мы прошли, не разуваясь, через холл в просторную гостиную, где на разложенном диване среди измятых простыней лежала лицом к потолку полуобнаженная девчонка. Тоже лет двадцати, из молодняков, успевшая на общей волне биобезумия заменить до девяноста процентов тела.

Глеб присел на корточки у дивана и пальцами раздвинул девушке веки на правом глазу.

– Сень, глянь, – буркнул он, пуская сизое облако дыма. – Голубой. Дорогой, зараза.

Ткнул указательным пальцем в мягкий, податливый белок. Девушка не отреагировала.

– Я ее отключил, – заторопился парень. – Что-то не так пошло. Мы развлекались, ну, надстройки ввели, музычку, там, как положено, а потом она предложила нацепить глаза. Для остроты ощущений. Там написано было, в инструкции, что повышает, как бы, градус… Вы же знаете, что у нас с чувствами не особо, постоянно хочется обострить, как раньше, как у предков было. Ну, она заменила, а потом начала кричать… я не знаю… с ума сошла или как… пришлось выключать срочно. А ваша визитка в упаковке, ну я и…

Глеб хмуро покосился на меня, чуть изогнув бровь. Надо было быстро прикинуть, сколько содрать с богатого мальчугана, чья девушка купила на черном рынке незаконный орган.

Мы ведь не фирма, которая занимается спасением жизней. Нас вызывают, когда надо замести следы. Если вы вдруг решили «вернуться к истокам» – как сейчас модно называть замену органов – а потом что-то пошло не так, звоните нам. Мы поможем уладить проблемы с законом, заодно отремонтируем и обслужим по высшему разряду. Комар носа не подточит. У меня даже была виртуальная визитка, для которой бывшая девушка Глеба придумала слоган: «Испытай ощущения – вернись к прошлому. А мы поможем».

Глеб подковырнул левый глаз девушки двумя пальцами и ловко выудил его на поверхность.

Я протянул контейнер, а сам обратился к пареньку: – Давно покупала?

– Я не в курсе… знаете… она любила, ну, баловаться всяким.