В начале девяностых я была на лечении в Кисловодске, где каждый день ходила по семь-восемь километров по горной тропе. В тот злополучный день мне не хотелось идти на прогулку, но я все-таки заставила себя подчиниться внутренней дисциплине. Сказала себе то, что часто говорю: «Ну, Пьеха, не будь лентяйкой!» И вот на обратном пути, когда до санатория оставалось километра два-три, с горы неожиданно спустился всадник. Он схватил меня за шиворот, поволок в кусты. Постелил там шкуру и объявил: «Я за тобой давно наблюдаю. Ты все время ходишь в голубой куртке и красных штанах. Ты мне очень понравилась! Я все продумал, рассчитал, так что сопротивление бесполезно!» Сижу на шкуре и с ужасом думаю: «Все, Пьеха, ты пропала! Не убежать – на лошади догонит!» И я поняла, что мне ничего не остается, как заговаривать маньяку зубы. Начала издалека: «Извините, а как зовут вашу лошадь? А сколько ей лет? А есть ли у нее жеребята?.. А кого вы любите больше всего: маму, папу или лошадь?» Он на меня смотрит, как на идиотку, ничего не понимает. Но с объятиями немного отстал, а мне только этого и надо. Не даю ему опомниться: «А вы далеко живете? Мне что-то лицо ваше знакомо!» Наконец от выдавил из себя: «А зачем тебе все это знать?» На это отвечаю: «Вы такой небритый…» – «Ну, и что с того?» – спрашивает он. Тут я и говорю: «А вот что все это значит: вы телевизор смотрите? Я ведь артистка, песни пою, меня по телевизору часто показывают». Он же уперся: «Ну и что?» Тогда я спрашиваю: «Извините, вам сколько лет?» Он: «Тридцать!» Тут я немного осмелела и объясняю: «А мне уже пятьдесят пять!» Он опять: «Ну и что! В голубой куртке и красных штанах ты мне так понравилась!» Казалось, это продолжалось бесконечно, я даже не зафиксировала момент, когда он сник и процедил сквозь зубы: «Уби-р-р-айся!»

Здесь я, наверное, побила рекорд по бегу на средние дистанции – за минуту домчалась до санатория, потом долго еще благодарила Господа Бога, что уберег меня от маньяка. После этого случая стала побаиваться ходить в лес одна.

Мне очень часто задают вопрос: «В чем секрет вашей молодости?» Вначале я терялась, не знала, что отвечать, но моя жизнь сама ответила на этот вопрос: «Для того, чтобы быть красивой, надо страдать», – говорят французы. Я немного переиначила эту пословицу: «Для того, чтобы быть артистом, надо страдать». Дарование – не права, а обязанности. Жертвы приносить, конечно же, приходится, но очень полезно ставить себя на место тех людей, для которых ты поешь, ради которых живешь, в сущности. Конечно, не просто отказывать себе во многом, например, не есть то и столько, сколько хочется, но, если себе почаще напоминать, что ты выходишь на сцену и все на тебя смотрят, то лишить себя маленьких житейских удовольствий можно.

Когда-то я вычитала, что знаменитая Жозефина Бейкер, до семидесяти с лишним лет выступавшая в парижском мюзик-холле, красавица, сохранила свою прекрасную форму, потому что буквально терзала себя. Я не терзаю себя, но, например, раньше, уезжая отдыхать, я брала с собой не весы, а юбку, которую носила двадцать лет назад. Каждое утро примеряла её, и, если она не застегивалась, говорила себе: «Ого, значит, ты уже не та Пьеха, а ну-ка сделайся той, сбрось два десятка лет! Так надо, ведь на тебя смотрят люди!» Действует безотказно. Зато как приятно бывает, когда после концерта тебе говорят: «Вы нас заставляете быть женщинами!»

Порой доходило до курьезов. Были у меня гастроли в Австралии для потомков харбинской эмиграции. Там, в Мельбурне, достаточно упитанные женщины прошли ко мне за кулисы: «Мы не ваши поклонницы, но сегодня хотели просто покайфовать и посмотреть на состарившуюся Пьеху, а вы нам очень испортили настроение – и как это вы умудряетесь оставаться такой юной?! «Все просто, – ответила я. – Вы тоже так сможете, не будьте злыми».

И еще одна история, только российская. Однажды на гастролях в глубинке пробирается в артистическую дородная дама с моей афишей – за автографом: «Пьеха, а сколько тебе лет?» – «Ну, за пятьдесят», – говорю я. «Так я же на двадцать лет моложе тебя! Вот, купила твою картинку, подписывай. Я её повешу на кухне и кончаю объедаться!»

К сожалению, у многих женщин есть такая дурная философия: приходит усталая с работы или в гости к хорошо накрытому столу и… «Эх, один раз живем, и так мало радости, поедим от души!» Это самое пагубное для женщины. Женщина должна детей накормить – они потом похудеют, если надо будет; мужа – меньше на сторону бегать будет; гостей, когда они в дом приходят, а себе надо сказать: «Это мне нельзя, а этого не надо». Зато утром встать, поглядеть на себя в зеркало и порадоваться: «А я еще ничего, и любимая юбка на мне застегивается». И бегом на работу, легкая, с ощущением, что горы можешь свернуть. Надо бросать вызов своему возрасту, жалкой женщина не может быть, она должна с прямой спиной ходить и с высоко поднятой головой, как бы там тяжело ни было…

Мне почему-то с юности прибавляли годы, сравнивая со своими мамами, а теперь и бабушками, поэтому я никогда не скрывала свой возраст. Вы знаете, есть биологический возраст и есть возраст по метрике рождения, они не всегда совпадают. У некоторых людей возраст биологический опережает возраст в метрике, у других наоборот. Вот мне скоро восемьдесят, а я не верю, кажется, что мне меньше лет. Бывает так, другим намного меньше, а они вздыхают: ох, я больная, ох, мне плохо, ох, полежать, ой, «Скорую» вызвать. И что этим изменишь? Ничего им не нужно, ничего не интересно, но так же нельзя! Подумайте, каково вашим близким все это наблюдать… Надо брать себя в руки, вызывать жизнь на дуэль: «Давай, кто кого?» На вопрос: «Сколько вам лет?» я часто отвечаю: «Столько, сколько хочу!» У женщины есть возраст души и сердца, у меня даже есть об этом песня:

У меня есть свой взгляд на моду, это мой собственный стиль, чувствую, что мне идет, а что нет. Можно примерить что-то на себя, воспользоваться идеями, но все равно платье будет той длины, которую я считаю правильной для себя, и не только длина важна, но и цвет, форма, – все должно находиться в гармонии!

Я сама придумываю свой облик, для меня это как сочинение на вольную тему, и достигается это не деньгами, а бесконечными поисками, часто ошибками, зато рождается замечательный результат – люди полюбили мой образ, почувствовав, что моя искренность не наигранная. Кроме этого, я всегда была требовательна к тому, в чем должна выйти на сцену. Уродиной себя не назову, но элегантность моя может быть еще и за счет высокого роста. Всегда шутя говорила, что я хорошая вешалка, на которой смотрятся любые платья. Со вкусом у меня от Господа Бога все в порядке.

За модой никогда не следила. Станиславский говорил, что мода – отсутствие вкуса. Я считаю, что мое поколение, поколение шестидесятников, сумело задать хороший тон, создать свой стиль поведения на сцене, манеру одеваться. Получаю истинное удовольствие от ухода за собой, но это в основном не косметические, а оздоровительные процедуры, свежий воздух и тишина в моем загородном доме. Все это способствует не только оздоровлению организма, но и очищению энергетики, а ведь я работаю благодаря ей.