состыкованным друг с другом платформам, на которых держался дворец. Внутренних коридоров не было, и большинство комнат не были соединены между собой. А наружного пространства было столько же, сколько и внутреннего, и оно располагалось под навесами, которые опирались на столбы или стволы, образуя защищенные от непогоды пространства для встреч под открытым небом. Вокруг таких участков располагались группы комнат и помещений, в которые вели двери, увитые виноградной лозой.

Когда проводник подвел их к двери, охраняемой двумя стражами, она открылась, и из нее вышла седовласая эльфийка лет пятидесяти с пустым подносом в руках, одетая в зеленое платье. Ее волосы были уложены в элегантную прическу, по краю платья шла золотая отделка. Вид у нее был слишком царственный для служанки, но все эльфы, видимо, имеют привычку задирать нос, поэтому в этом нельзя было быть уверенным. Ее сопровождала целительница с серебристо-голубыми волосами, которая несла в руках медицинский чемоданчик и что-то тихо говорила.

Эльфийка с подносом заметила приближающихся Алдари и Тели и замолчала, сжав челюсти. Алдари попыталась улыбнуться, но у нее вышла лишь жалкая гримаса. Она боялась, что слухи о том, что она отравила Хока, пока не утихли.

– Ему нельзя долго говорить, принцесса Алдари, – сказала эльфийка, не представляясь. – Ему было очень плохо, и он нуждается в отдыхе.

– Да, мэм, – Алдари на всякий случай употребила почтительное обращение, которое в настоящий момент было вполне уместно. – Мне нужно обсудить с ним кое-что важное.

– Например, почему у вас все платье в подпалинах, сквозь которые неуместно видна кожа?

Неуместно видна? Когда Алдари пыталась потушить огонь, она не задумывалась, в каком месте ей лучше подпалить платье.

– Нет, что вы. Я не собиралась поднимать этот вопрос.

– Он может удивиться.

Целительница постучала по своей аптечке, сказав что-то по-эльфийски, и старшая эльфийка фыркнула.

– Верно, – ответила она на языке Алдари, не сводя с нее глаз и оценивая ее реакции. – Хок одурманен, он может даже не узнать ее.

– Надеюсь, вы не давали ему это ужасное зеленое зелье, – пробормотала Алдари, глядя на медицинский чемоданчик.

Старшая эльфийка нахмурилась. По всей видимости, пока никто не слышал о гипотезе Алдари. Должно быть, она потерялась при переводе. Или ее намеренно потеряли.

– На разговор с ним у вас есть не более двадцати минут. Потом он должен отдыхать, – пожилая эльфийка коротко кивнула, сунув поднос под мышку.

– Больше мне и не понадобится.

И две эльфийки направились по крытой платформе в другое здание. Охранники по обе стороны от двери, за которой находился Хок, не шевелились во время разговора, но теперь они пристально разглядывали Алдари.

Интересно, поняли ли они, о чем шла речь? Она надеялась, что эльфийка не забыла предупредить их, чтобы Алдари пропустили.

– Не хочешь остаться здесь и полюбоваться окрестностями? – спросила Алдари у Тели, кивнув в сторону охранников и бросив взгляд в сторону тренировочной арены.

Из-за множества деревьев и домов арену было не видно, но зато хорошо был слышен лязг металла, говоривший о продолжении учебных боев.

– Если пообещаете не слишком крепко обнимать пациента, – ответила Тели. – И не позволите ему обнимать вас.

– Он чуть не умер. – Алдари бросила на нее раздраженный взгляд, которого заслуживал подобный комментарий. – Уверена, что ему сейчас не до этого.

Тели просунула палец в дыру на платье Алдари, сквозь которую белела ее кожа. Алдари закатила глаза. Это всего лишь дыра, и это не значит, что Алдари собиралась вывалить наружу грудь. Кроме того, грязное и рваное платье не добавляло ей сексуальности. Скорее, наоборот, она выглядела замарашкой. А уж в каком состоянии у нее волосы после попытки потушить огонь вручную, она и представить боялась.

– Будем надеяться, – сказала Тели.

Охранники не остановили Алдари, когда она открыла дверь и заглянула внутрь. Для дворца в стиле домика на дереве Хок лежал на удивительно роскошной кровати. Он был укрыт мягким одеялом, натянутым на голую грудь почти до самого подбородка. Сначала его глаза были закрыты, и Алдари не хотелось его будить, даже если он сам попросил, чтобы она пришла. Но она, должно быть, наделала шума, потому что он повернул голову и огляделся.

Увидев ее, Хок поднял руку и улыбнулся ей. И снова на нее нахлынуло чувство огромного облегчения: и от того, что он ее узнал и улыбнулся, и от того, что этот приветственный жест предназначался ей. Все остальные эльфы просто молча пялились на нее, будто это была ее вина, что она оказалась у них в крепости.

– Привет, Хок, – Алдари закрыла за собой дверь. – Мне надо поговорить с вами.

– Хорошо. Мне нужно, чтобы со мной поговорил кто-то, кто не будет читать мне нотации.

Он приподнял подушки и откинулся на них, морщась от боли в ранах. Одеяло соскользнуло до талии, приоткрыв свежие повязки на ранах от укуса змея и обнажив мускулистую грудь, которая сильно отвлекала Алдари от предстоящего разговора. Вот о чем стоило беспокоиться Тели, а не о коже Алдари, видневшейся сквозь прорехи в платье.

– Надеюсь, вы не собираетесь? – продолжил Хок.

– Не собираюсь что?

– Читать мне нотации.

– Вообще-то я не планировала, но если хотите, то мы можем побеседовать с вами о капитализме свободного рынка и использовании дифференциального исчисления для представления и объяснения экономического поведения.

– Звучит привлекательнее, чем обличительные речи о глупости похищения принцесс и последующего попадания в пасть речного змея.

– Привлекательнее? Хм, раньше никто не употреблял такое прилагательное по отношению к моим лекциям.

Алдари осмотрелась в поисках места, куда можно было бы присесть. Пора было поднять более серьезную тему и поговорить про его отравление.

Похоже, они были в комнате для гостей. Безделушек было мало, как и личных вещей. Мебели тоже было немного. Кроме кровати и тумбочки, на которой лежала книга и стояла тарелка супа и чашка с водой, в комнате наличествовал только стул в дальнем от кровати углу. Если бы Алдари решила усесться на него, ей пришлось бы говорить громче, чем она хотела. Деликатная тема, которую она собиралась поднять, не была предназначена для стражников с их острым эльфийским слухом, стоявших за дверью.

Она решила остаться стоять рядом с кроватью, сцепив руки с футляром со свитками за спиной.

У нее хватило бы сил простоять двадцать минут.

– Боюсь, я могу заснуть во время вашей лекции, – сказал Хок, – но, пожалуйста, не принимайте это на свой счет. Целительница дала мне сильное болеутоляющее и сказала, что я от него буду сонным и слегка не в себе. – Он наклонил голову, глядя на нее. – У вас в платье теперь есть окна