что сказать. Впервые он признался, что находит ее привлекательной. Никто из эльфов не мог и предположить такого. Но когда он прикрыл веки, его взгляд скользнул с ее лица на одну из прорех в платье, и она поняла, что нравится ему, притягивает его.

– Надеюсь, ваш муж будет добр к вам, – прошептал Хок. Она уже была готова ответить, что тронута его беспокойством, но он добавил: – Если он будет плохо обращаться с вами, я его убью.

И эта фраза потрясла Алдари не меньше, чем суп из глазных яблок.

– Э-э, – только и сумела она сказать. – Это может плохо сказаться на нашем союзе. Я имею в виду союз между его и моим государствами.

– Может быть, но вы заслуживаете… – Он поднял взгляд, но вдруг широко зевнул, затем медленно моргнул и продолжил: – Вы заслуживаете кого-то славного и симпатичного. Он симпатичный?

– Не знаю. Я никогда его не видела.

– Передайте ему, чтобы он хорошо к вам относился. – Хок улыбнулся и отпустил ее руку.

Глаза у него почти закрылись. Хотя ей нравилось беседовать с ним, нравилось просто быть рядом, Алдари испытала облегчение от того, что он засыпает. Сидеть так близко, когда он держит ее за руку, было слишком заманчиво. Но она поклялась сделать то, что должна, ради блага своего народа. Ей не нужны были искушения, особенно когда такое искушение могло привести ее к чему-то глупому, что будет невозможно исправить. Алдари не могла забыть, да и Тели постоянно напоминала ей, что ее брак зависит от того, доедет ли она до Зерика девственницей. Она могла сколько угодно думать, что это глупо и вообще не должно иметь значения, но на это условие согласился отец. И она тоже на это согласилась. В тот момент она была в значительной степени равнодушна и к мужчинам, и к сексу, и вообще ни о чем не думала, просто ждала замужества. Но так было раньше…

– Скажите ему, – повторил Хок, – что если он будет плохо себя вести, я приду в его королевство и прикончу его. – Глаза у него были уже закрыты, но он улыбнулся и похлопал ее рукой по бедру. – Не допускайте неуважения к себе, Алдари. Вы слишком хороши для этого.

Несмотря на то, что он почти уснул, его слова прозвучали искренне и тронули Алдари. Ей было трудно придумать ответ, потому что она прекрасно осознавала, что он касается ее тела, что его рука задержалась у нее на бедре. Единственной преградой между ними служило ее платье – к счастью, в этом месте без «окон», – но ткань была слишком тонкой. Она без труда ощущала тепло его руки.

Алдари застенчиво кашлянула, собираясь попросить его убрать руку, но голова у него склонилась набок, подбородок прижался к груди, и, казалось, сон поглотил его полностью. Но нет. Его рука задержалась, и он нежно сжал ей бедро. Когда он целовал костяшки ее пальцев, это, может, и не было эротично, но этот жест… На нее нахлынула горячая волна удовольствия, и каждая клеточка ее тела напряглась в предвкушении. Она не могла не задаться вопросом, чего еще он мог бы коснуться, если бы она позволила.

Но ей нельзя было его поощрять. Она глубоко вздохнула, взяла его руку и тихо убрала в сторону. Он не пошевелился, и ей подумалось, что он не осознает, что прикасается к ней. Странно, что ее тело так реагирует на такие отстраненные нежности. Дыхание у него стало ровным, веки закрылись, и она велела себе встать. Что бы ни произошло с лекарем, Хок ей сообщит, но, скорее всего, это будет завтра. А сейчас пора возвращаться в свой купол вместе с Тели.

А может… Может, все-таки стоит наклониться и поцеловать Хока в щеку? Он спит. Он даже не узнает об этом. И в поцелуе в щеку нет ничего чересчур интимного. Она благодарна ему за то, что он сказал, как дорожит ею, даже несмотря на то, что ее обеспокоило обещание убить ее будущего мужа, если он не будет хорошо с ней обращаться. Она надеялась, что Хок не вспомнит свои слова, когда проснется.

– Отдыхайте как следует, Хок, – мягко произнесла она, похлопав его по груди.

Затем она наклонилась вперед, еще раз убедив себя, что поцелуй в щеку вполне уместен. Алдари коснулась губами его кожи почти у самого рта и задалась вопросом, что она будет делать, если он проснется и повернется к ней.

Но в этот момент дверь отворилась дверь без стука.

Алдари отшатнулась и вскочила на ноги, когда вошел король Джезирет, а за ним следовала целительница. Чувство вины и смущения захлестнули ее – она не знала, заметили ли они, как она коснулась губами щеки Хока. Король нахмурился, но ничего не сказал, и она так и не поняла. Он шагнул вперед и потряс Хока за плечо, чтобы разбудить его.

Алдари открыла рот, чтобы вступиться за Хока и сказать, что нельзя прерывать его сон, но не могла препятствовать действиям эльфийского короля. Кроме того, возможно, речь пойдет о лекаре.

Хок проснулся с улыбкой, которая превратилась в хмурый взгляд, когда он заметил Джезирета, грозно смотревшего на него сверху вниз. Он сонно оглядел комнату, пока не увидел Алдари, а затем сумел улыбнуться ей. От этого грозный взгляд короля сделался еще мрачнее.

Тели стояла в дверях, ее рука неуверенно покоилась на рукояти булавы, а рядом с ней стоял стражник, наблюдая за ней и не отводя ладони от рукояти своего оружия.

Алдари покачала головой, взглянув на Тели. Давая знать, что с ней все в порядке. Джезирет отрывисто заговорил, привлекая к себе внимание Хока.

Хок протер глаза, моргнул и кивнул. Он выглядел так, словно пытался отогнать сонливость. И снова Алдари захотелось, чтобы его оставили в покое и дали спокойно поспать.

Когда Джезирет закончил свою речь, Хок снова посмотрел на нее.

– Они не могут найти Мевлета. Его видели, когда он уходил из крепости, но он так и не вернулся. Вы рассказывали о своей гипотезе еще кому-нибудь?

– Я сказала Фелерану, когда попросила о встрече примерно час или два назад.

– Примерно тогда и видели, как Мевлет уходил, – вздохнул Хок. – Мне никто ничего не передавал, но кто-то, должно быть, предупредил его.

– Разве наемники не должны быть вам верны?

– Должны, – мрачно ответил Хок. – Сейчас Сетвика заберут с тренировочной арены, и король его допросит.

Алдари вздрогнула, опасаясь, что это еще больше настроит Сетвика против Хока. Если он вступил в сговор с Мевлетом или даже