— Теперь что?..— задыхаясь, выговорил Зароно. Он понимал: атака удалась только благодаря Конану, неожиданно напавшему с тыла на пиктов, чем те были окончательно сбиты с толку.

Конан вместо ответа проткнул саблей одного из буканье-ров — тот корчился на земле с перебитым бедром.

Зароно разразился площадной бранью.

— Нам его не унести! — рявкнул киммериец.— А живым его пиктам оставлять… нет уж! За мной!

И он рысью побежал через лес. Флибустьеры плотной группой держались у него за спиной, опасаясь отстать. Без него они много часов бродили бы в чащах, прежде чем отыскали тропинку к берегу… если бы это вообще им удалось. Киммериец же вел их так уверенно, как если бы на каждом дереве были хорошо заметные знаки.

Выскочив наконец на заветную тропку, морские разбойники от облегчения разразились почти истерическим хохотом.

— Дурачье! — Конан сгреб за плечо какого-то пирата, бросившегося было бежать во все лопатки, и отшвырнул его себе за спину.— Так вы через тысячу шагов выдохнетесь, а до берега еще далеко! Нет уж, сейчас — только трусцой.

И он пустился по тропе ровной, неторопливой и неутомимой рысцой. Моряки двинулись следом, приноравливаясь к его шагу…

Солнце уже коснулось волн западного океана. Тина стояла у окна — того самого, из которого Белиза наблюдала за приближением шторма.

— Солнце садится, обращая океан в кровь,— сказала она.— Парус карака — белое пятнышко среди алых вод… А в лесу собираются непроглядные тени…

— А моряки на берегу что делают? — без особого интереса спросила Белиза.

Она лежала на диване, прикрыв глаза и закинув руки за голову.

— В обоих лагерях ужин готовят,— ответила Тина,— Собирают плавник, разжигают костры… Кричат что-то друг другу… Ой! Что это?!

Внезапная перемена ее тона заставила Белизу резко сесть. Тина вцепилась в подоконник, лицо у девочки было белое.

— Слышишь, госпожа? Вой вдали! Как будто воют разом много-много волков…

— Волков?..— Белиза вскочила на ноги, в сердце который раз шевельнулся ужас.— Но в это время года волки не охотятся стаями…

— Смотри, смотри! — заверещала девочка, указывая рукой.— Из леса люди бегут!..

Белиза мигом подоспела к ней и напрягла зрение, высматривая уменьшенные расстоянием фигурки на опушке.

— Это моряки! — ахнула она.— С пустыми руками! Я вижу Зароно… Строма…

Тина прошептала:

— А где Конан?

Белиза покачала головой. Киммерийца не было видно.

— Слушай! Слушай! — прижимаясь к ней, всхлипывала девочка.— Пикты идут…

Теперь вся крепость слышала то же, что и они. Из глубин темного леса неслось многоголосое завывание, исполненное жажды крови и бешеного восторга.

Этот звук так и подстегивал беглецов, которые, задыхаясь, неслись к палисаду.

— Быстрее!..— пыхтел Стром. На осунувшемся лице застыла гримаса предельного напряжения.— Они висят у нас на плечах! Мой корабль…

— Твой корабль далековато, нам до него не добраться,— на бегу ответил Зароно.— Скорей в крепость… Вон, ребята в лагерях увидели нас!

И он принялся размахивать руками, отчаянно и невнятно жестикулируя, но смотревшие с берега его поняли. Им сразу стал ясен смысл дикарского завывания, достигшего между тем неистовой силы. Забыв о своих кострах, о котлах, где булькал ужин, моряки бросились в сторону крепостных ворот. Бегущая толпа уже втягивалась внутрь, когда примчавшиеся из леса обогнули южный угол и тоже ворвались в ворота — сходящие с ума и полуживые от невероятной усталости.

Ворота за их спинами сомкнулись со всей возможной поспешностью. Моряки сразу полезли на стены, чтобы присоединиться к воинам, уже стоявшим на помостах для стрельбы.

Белиза отыскала Зароно и прямо спросила его:

— Где Конан?

Буканьер ткнул большим пальцем в сторону сумрачного леса. Он все никак не мог отдышаться, по лицу катился пот.

— Их передовые разведчики догнали нас еще прежде, чем мы достигли опушки… Киммериец остался, чтобы убить нескольких и дать нам время спастись…

И, шатаясь, Зароно двинулся прочь, чтобы занять место на стене, куда уже успел подняться Стром. Там стоял и Валенсо — угрюмый, плотно запахнувшийся в плащ, странно молчаливый и отчужденный. Казалось, он пребывал под властью каких-то чар.

— Смотрите!..— заорал, перекрывая близившееся завывание, один из пиратов.

Из леса выскочил человек и с удивительной скоростью понесся в сторону крепости.

— Это Конан!..

Зароно оскалился в волчьей улыбке.

— Мы в безопасности за стеной,— сказал он.— И теперь знаем, где сокровище. Не вижу причины, почему бы нам стрелами его не утыкать…

— Нет! — Стром схватил буканьера за руку.— Сабля киммерийца пригодится в бою… Гляди!..

Вслед за быстроногим варваром из лесу вывалилась раскрашенная орда. Голые пикты, многие сотни пиктов, завывающих на бегу. Их стрелы дождем сыпались кругом киммерийца… Еще несколько шагов — и он достиг восточной стены. Могучим прыжком взлетел вверх, схватился за верхушки бревен, подтянулся и спрыгнул внутрь, держа в зубах абордажную саблю. Стрелы с ядовитым шипением впились в бревна там, где мгновением раньше мелькнуло его тело. Великолепный камзол Конана подевался неизвестно куда, белая шелковая рубашка была порвана и вся перепачкана кровью…

— Остановите их! — взревел он, едва его пятки коснулись земли.— Не дайте достигнуть стены! Если влезут, нам конец!

Пираты, буканьеры и графское воинство отозвались без промедления. Навстречу подбегающим пиктам рванулась целая буря стрел и арбалетных болтов.

Конан же заметил Белизу и Тину, вцепившуюся в руку хозяйки,— и разразился красочным потоком цветистой и изобретательной ругани.

— Брысь в дом! — рявкнул он в заключение.— Их стрелы сейчас полетят через стену навесом… Ну! Что я сказал!

Черная стрела воткнулась в землю у самых ног Белизы и задрожала, точно готовая ужалить змея. Конан схватил длинный лук и вспрыгнул на помост для стрелков.

— Кто-нибудь, тащите факелы! — принялся он распоряжаться, и шум начавшейся битвы не мог заглушить его голос.— В темноте нам не отбиться!

Солнце погрузилось в океан бушующей крови. Люди на борту карака спешно обрубили якорную цепь, и «Кровавая рука» стала быстро удаляться в сторону горизонта…

Сгустилась ночь, но на взморье метались факелы, зловеще озаряя безумную сцену боя. На берегу кишели нагие люди в боевой раскраске. Волна за волной налетали они на палисад, и тогда в свете факелов сверкали ощеренные зубы и горящие глаза. В черных гривах развевались перья тукана, баклана и приморского сокола. Было даже несколько воинов, несших вплетенные в волосы зубы акулы, и эти выглядели самыми свирепыми и дикими среди всех. Береговые племена объединились, чтобы раз и навсегда изгнать со своей земли белокожих пришельцев.